Вчера я первый раз в жизни попала в парижское метро так поздно, что уже не смогла пересесть с одной линии на другую: сурового вида секьюрити с овчаркой в наморднике стоял посреди платформы и громко выкрикивал, что поезда больше не ходят, и просил всех на выход. "Всех" - это меня и пьяного бомжа в леопардовой шубе, который лежал на скамейке.

Без двадцати час. Я вышла на площадь Этуаль и, простигосподи, тут же вспомнила "Триумфальную арку" Ремарка, потому что вот она - стояла огромной каменной глыбой, освещенная прожекторами в черноте ночи. До дома в принципе можно было бы дойти и пешком, что я часто делаю. Правда, днем, когда светит солнышко: сворачиваю от Арки на авеню Клебер, дохожу до площади Трокадеро, смотрю на Башню сквозь решетки селфи-палок, торчащих над головами туристов, спускаюсь к Сене, а там двадцать минут по прямой - и вот я дома.

Но сейчас мысль о такой прогулке совсем меня не вдохновила. Улицы, освещенные фонарями, красиво расходились от Арки лучами, но искать на них приключений мне вообще не хотелось. Хотелось снять колготки и новые конверсы, от которых ныл палец на левой ноге.

Я достала телефон - 4% батареи. Прекрасно, как раз хватит, чтобы вызвать уб... Убить меня мало за то, что неделю назад, в порыве очистки свободного места на телефоне, я удалила приложения, которыми пользуюсь раз в сто лет. "Убер" был в их числе.

Читайте также: "Вот за что я люблю жизнь в большом городе!", - впечатления украинки, живущей в Париже

Без десяти час. Я звоню Клеману и представляю, как он лежит под одеялом с книжкой в одной руке и с телефоном - в другой. После емкого "Are you fucking kidding me?" он вызывает мне машину, которая показывается из-за угла секунд через сорок.

"Вы Клеман?" - оборачивается ко мне водитель.

"Нет, Клеман мой парень, а у меня сел телефон".

И я тут же расползаюсь по заднему сиденью, как блин по сковородке. Разуваюсь. Благослови тебя какой-нибудь бог, "убер"...

Машина тихо едет по пустым улицам, дома в свете фонарей совсем желтые, как опавшие листья на тротуарах. Золотой город. Первый раз в жизни я еду домой в Париже так поздно именно через самый центр. Я никогда не видела эти улицы такими безлюдными. Так они похожи на театральные декорации в пустом зале - скоро начнут собираться зрители, но пока здесь совсем пусто. Из динамиков порыкивает агрессивный французский реп на низкой громкости, от чего он вполне ничего. Я чувствую, как кровь приливает к пальцам на ногах. До дома совсем близко.

Машина сворачивает влево на мост Йена, и вдруг прямо передо мной из ниоткуда вырастает огромная Эйфелева башня со всеми ее мерцающими огоньками. Точно - ровно час ночи, вот она и светится по расписанию. На дороге, кроме нас, больше никого. И, может, я и придумываю, но мне показалось, что водитель немного замедлился.

Мост ведет прямо к подножию Башни. Идеальная симметрия, благодаря которой каких-то полминуты мне казалось, что мы едем прямиком в эти гигантские светящиеся ворота. Но мы свернули... А я почти свернула себе шею, чтобы посмотреть через заднее стекло на все эти огоньки еще раз, и еще раз, и еще...

И вот моя улица. До сих пор открыта маленькая продуктовая лавка, которую держит низенький, сутулый араб. Под люминесцентными лампами на уличной раскладке безжизненно блестят помидоры и тыквы.

"Здесь?" - спрашивает водитель.

"Здесь", - отвечаю я и обратно втискиваюсь в конверсы.

Интересно, где сейчас тот бомж в леопардовой шубе?