Мысли в связи с моим предыдущим постом о связи социальной организации с территорией и эффективностью ее эксплуатации. Что у России, - спросили у меня. Такая огромная территория означает, что у нее эффективная социальная организация?

Ответ: Да, их социальная организация отвечала необходимости контроля над степями Евразии. Без контроля над степями нельзя было решить проблему кочевников, что постоянно нападали на Московию и прочих ворогів.

Читайте также: Как Московия переняла систему управления из «Повести о Дракуле»

В условиях недостатка экономических ресурсов эту проблему можно было решить только с помощью авторитарных и деспотичных форм правления, когда население мобилизовались под решение военно-политических задач. Когда уничтожили кочевников и Московия вышла к Тихому океану в середине XVII века, то задача была решена. Однако, подход остался, как и ужас перед потерей территории.

Это отложилось на уровне подкорки - хочешь выжить нападай, поскольку только территория в условиях степи дает буфер, который можно использовать для того, чтобы собрать ресурсы и армию для обороны от очередного врага.

Отсюда вся история России - это прогрессирующая клаустрофобия, которая конвертировалась в постоянную экспансию. Даже когда она уже не имела никакого рационально смысла, а внутри страны было полно неосвоенных территорий.

Читайте также: Московия уже не выживет, даже если целиком захватит Украину

Поэтому Россия по факту сегодня уже тоже не отвечает занимаемой территории, поскольку ее социальная организация такая же убогая как и наша. Де-факто Россия теряет территории последние 100 лет, начиная с русско-японской войны, когда потеряла пол-Сахалина и Маньчжурию, потом после Первой мировой, когда потеряла Польшу, Финляндию, Восточную Анатолию. Потому отыграла в 1939-1945 часть. Потом потеряла еще больше в 1991 году. С исторической перспективы Россия сжимается, хотя время от времени пытается отбить назад и не без успеха, как в нашем случае. Но очевидно, что Россия прошла свой период пика, как Римская империя при Траяне или Византия при Юстиниане.