Юридический план Кремля состоит в том, чтобы убедить международное сообщество, что война на Донбассе –  это, дескать, внутренний, а не международный конфликт на территории Украины. На это идут колоссальные средства, в том числе на подкуп европейских "научно-исследовательских" институтов, которые Кремль использует с целью "легитимизации" путинской версии событий в Украине.

К огромному сожалению, европейцы тоже склонны признавать войну России против Украины на Донбассе "внутренним конфликтом"между местными "сепаратистами" и "Киевским правительством", поскольку Европе так удобнее и не так стыдно, что Украина, истекающая кровью под носом европейских политиков, ведет в одиночку оборонительную войну против мощнейшей российской империи при полном попустительстве этих европейских политиков. При этом европейские "научно-исследовательские институты" делают оговорку, что "сепаратисты" поддерживаются Россией; хотя по сути это ничего не меняет.

Последний пример такого подхода –  доклад Гейдельбергского института исследований международных конфликтов, который пытается под видом "объективности" (а по сути, игнорируя факты и международные документы) представить войну России против Украины в качестве "внутреннего конфликта". Как реагировать на это?

Легче всего промолчать и просто проигнорировать. Однако тогда такого рода учреждения, проводящие российскую пропагандистскую версию, будут уверены в своей правоте. Одним словом, по моему убеждению, такие "доклады" западных "экспертов" нельзя оставлять без внимания. Именно поэтому, я написал в этот Гейдельбергский институт письмо, в котором выразил свое несогласие с их позицией.

Получил такой ответ:

Dear Mr. Merezhko,
Thank you for your email and your critique voiced with regard to the text on the war in Donbas.

We commit ourselves to high-quality research on conflicts worldwide. Having said this, we would like to highlight one of the milestones of our methodology: the abstention from interpretations. Instead, we focus on verified measures conflict actors take, and determine the conflict intensity based on these actions on the ground. The conflict descriptions in our report justify why a certain intensity has been assigned to a conflict, while further specifying what kind of incompatibility we identified (conflict items).

In our description of the war in Donbas, we classified Russia as supporter of the separatist DPR and LPR. If not done yet, I kindly invite you to read the whole text (p. 50-52). In the last paragraph, for instance, we refer to the downing of flight MH17 and the results of an independent investigation. There is, moreover, no consensus among international experts when it comes to the question whether the war in Donbas is to be classified as an international armed conflict or not. In a report in November last year, the ICC indicated that the situation in Donbas may account for an international armed conflict, but not that it actually does. The ICC report was clearer with regard to Crimea, where it acknowledged the existence of such a conflict between Russia and Ukraine.

We hope this email explains well our decision to classify Russia as supporter, but not as direct conflict actor.

You are kindly invited to contact us if you have any further questions or comments.

Best regards,
Benedikt Wimbauer

Итак, позиция Гейдельбергского института сводится к тому, что для него Россия –  это не агрессор, не воюющая сторона, непосредственно участвующая в войне против Украины, а всего лишь некая невнятная "сторона, которая поддерживает сепаратистов ДНР и ЛНР" ("we classified Russia as supporter of the separatist DPR and LPR").

Иными словами, этот Институт рассматривает войну на Донбассе не в качестве международного вооруженного конфликта между Россией и Украиной, а в качестве внутреннего вооруженного конфликта, одну из сторон которого "поддерживает" Россия.

В чем ложь такой позиции? Хорошо, допустим, этот Институт не хочет видеть присутствия российских войск на Донбассе (несмотря на многочисленные свидетельства и доказательства).

Но почему он при этом так явно игнорирует те международные документы, в которых четко и недвусмысленно признается факт присутствия российских войск на Донбассе (несколько резолюций ПАСЕ, доклад ООНовского Комитета по правам человека), а также документы международных правозащитных организаций.

Читайте также: "Мы можем с уверенностью сказать, что Порошенко - это человек Путина", - журналистка

Почему Институт не замечает того, что в докладе Международного уголовного суда все-таки признается факт "прямого военного столкновения" между Россией и Украиной (буквально это звучит так: "Additional information, such as reported shelling by both States of military positions of the other, and the detention of Russian military personnel by Ukraine, and vice-versa, points to direct military engagement between Russian armed forces and Ukrainian government forces that would suggest the existence of an international armed conflict in the context of armed hostilities in eastern Ukraine from 14 July 2014 at the latest, in parallel to the non-international armed conflict").

Уже одного факта, что российские войска вторгались на территорию Украины вполне достаточно для квалификации "конфликта на Донбассе" в качестве международного вооруженного конфликта, в качестве войны России против Украины.

Вторая ложь Гейдельбергского института состоит в том, что он искусственно (так же как и российская пропаганда) отделяет оккупацию и аннексию Крыма Россией от войны на Донбассе.

Читайте также: Bloomberg: Почему "все подряд" стали предлагать "мирные планы" по Украине

Здесь речь не идет, что о том, что Гейдельбергский институт должен поддержать Украину; речь как раз идет о том, чтобы поддержать само международное право, что надо называть вещи своими именами и проявлять элементарную научную и интеллектуальную честность.

К огромному сожалению, в данном случае европейская наука международного права стала вольной или невольной жертвой российской пропаганды.