Он заработал свои первые песо, танцуя танго и чарльстон. Трудился сварщиком и не гнушался любого дела, чтобы собрать свой стартовый капитал. Фанатичный трудоголик, улыбчивый с клиентами и несносно требовательный к коллегам. Читайте о том, как подающий надежды скрипач Зино Давидофф добился для своего бренда без преувеличений королевских аудиенций.

«Я не занимался маркетингом. Я любил своих клиентов».

Зино Давидофф

История личности, особенно, если она впоследствии переросла в размеры бренда и впитала в себя пену и сливки, снятые с почти целой эпохи, имеет право быть закрученной на манер Диккенса и неправдоподобно остросюжетной. Зиновий Давыдов начинал с туманной музыкальной стези, а закончил дымным, но более практичным бизнесом, называя себя уже Зино Давидофф. Позднее корпорация расширилась вместе с ассортиментом, но началось все очень «по-мужски» - с сигар.

Впрочем, даже учитывая моду на курение в начале 20-го века, мало кто мог подумать, что мальчик, родившийся в еврейской семье в Новгород-Северском (270 км от Киева), когда-то будет делать табачные подарки королям. Через много лет Davidoff Chateau Margaux станут любимцами принца Монако, а одним осенним вечером король Египта и Судана Фарук I лично закажет у Зино ни много ни мало - 20 000 сигар.

Чтобы понять загадку успеха «Давидофф», стоит понять его самого. Это тот случай, когда между продуктом и создателем границы минимальны. Вот как современники описывали негласного отца всех сигар: «Выглядел он превосходно и походил то ли на французского актера Фернанделя, то ли на принца Чарльза. Его ботинки всегда сверкали ярче, чем у королевского пажа. Зино тяготел к классике, уважал Моцарта и Достоевского. А Исаак Штерн и Артур Рубинштейн, который, к слову, тоже был его клиентом, до последних дней оставались его любимыми исполнителями. Обожал утренние прогулки, дневной бридж. Кого терпеть не мог, так это капризных дам. Когда однажды клиент пожаловался Зино, что его жена не любит кошек, тот настойчиво посоветовал ему срочно принять меры... и поменять жену».

Копнув глубже, несложно догадаться, что тяга к табаку у Зино от отца. Эмигрировав в Женеву, семья Давидофф открыла небольшой табачный магазинчик в квартале Le Grottes, зарабатывая поначалу в основном продажей спичек.

С тех времен остались воспоминания о безденежье и семейная притча о Ленине. Дескать, когда-то в табачную лавку заходил сам вождь пролетариата, да вот только ушел не расплатившись. Кроме того, в магазинчик к Давидоффам захаживали упомянутый и обожаемый Рубинштейн и Питер Устинов. Скупиться, поговорить по душам, потрепать за ухом маленького Зиновия. Как итог, семья, за исключением более консервативной матери, достаточно быстро вжилась в ритм Швейцарии.

Что же Зино? Не желая довольствоваться скромным отцовским бизнесом, он отправляется на поиски себя в Аргентину. На тот период это было единственное государство, куда можно было въехать с паспортом беженца. Двадцатилетнему юноше со стартовым капиталом в 300 франков предстояло пересечь полмира на корабле до Буэнос-Айреса. Впрочем, на борт он ступил уже нищим, так как все деньги прокутил в Париже задолго до отплытия.

Но и Аргентина не смогла удержать деятельного Зино на одном месте. Насмотревшись вдоволь на портеньо Буэнос-Айреса, Давидофф отправился блуждать по табачным плантациям в поисках идей. В самой Аргентине табак не выращивали, так что путь лежал в страны-экспортеры - Бразилию, Кубу. Зино пробирался на такие известные плантации, как Mato Grosso, Rio Grande, Borba... Наконец, Куба околдовала Давидоффа - все к этому и шло.

Страна много курила, причем делала это так истово, что пугала даже самого Зино, выросшего в более сдержанной и утонченной восточноевропейской семье. После он вспоминал: «Кубинские сигары вспыхивали тогда повсюду. То было странное для современного человека время: их курили куртизанки, поджидая клиентов в сумерках, те тоже не отставали и давились дымом на бегу к своим дамам. Горели сигары и в окнах психбольниц - тамошние психи попеременно поджигали то их, то сами здания лечебниц. Курили подростки и, к ужасу морализаторской Европы, не отставали от них и их родители. Объяснялось это эпохой - дореволюционное время, когда собственный отборный табак могли себе позволить даже бедные коренные жители. После эта привилегия из-за роста цен полностью перешла на обгорелые плечи приезжих и туристов».

Для Давидоффа тот период оказался более чем судьбоносным. Зино вернулся в Швейцарию в 1929 году и, кроме твердого убеждения начать новый сигарный бизнес, привез с собой толику новаторского латиноамериканского темперамента. Он первым сконструировал комнату хьюмидор со специальной влажностью для хранения сигар и присматривал там за ними, как за детьми, которых у него тогда еще не было.

Но время шло, и, кроме табака, в воздухе явственно пахло войной. В преддверии Второй мировой Зино делают эксклюзивное предложение - заниматься продажей всех кубинских сигар, залежавшихся на европейских складах. Импортеры готовы были сдавать их за бесценок, а это 100 000 франков, лишь бы не достались фашистам. На тот момент у Давидоффа не было такой суммы. Да и банки поначалу безапелляционно отказывали ему во внушительном займе, сдались они только, заслышав, что Зино поставил на кон все «лицо Давидофф и его честное имя». Таким образом, кредиторы не прогадали: бренд не только успешно пережил войну, но и вывел сигарный промысел на новый уровень - компания стала выпускать сигары в сотрудничестве с Chateau Margaux, Chateau Latour и Dom Perignon.

Продукцию Davidoff разбирали как горячие пирожки, и бизнесмены все больше и больше присматривались к феномену предприятия. Нет, конечно, не обходилось без провалов, ведь табачный бизнес связан с риском изначально. Наиболее нашумевшим инцидентом был "кубинский вопрос". Качество табака и скрутки сигар падало - 20 000 единиц продукции были сожжены таможенниками из-за "прискорбно низкого качества", но Зино не отчаялся и перевез бизнес в Доминикану. Как оказалось, создать там Кубу было еще проще, но...

Но пропал сам создатель. Выветрился как дым. Случилось это в 1994 году. Зино не дожил буквально пары лет до появления продукции собственной марки у себя на родине. Однако, учитывая то, как он оберегал свое детище при жизни, нам думается, Давидофф приглядывает за ним, попивая кофе собственного производства и пуская кольца дыма... вон на том облачке, видите?