В последние годы в среде аналитиков модно показывать, как разошлись в своем экономическом развитии Польша и Украина после 1991-го года, когда они по показателям подушевого ВВП находились приблизительно на одном уровне. Действительно, теперь подушевое ВВП Польши в три раза больше подушевого ВВП Украины: 25 105 долларов против 8 668 долларов (по данным МВФ за 2014 год).

В этой дискуссии почти всегда ставится вопрос: сможем ли мы догнать Польшу? Наверное, это естественно, когда пытаются сравнивать свои экономические показатели с показателями страны-соседа. Но, не правильно в принципе. Потому что, если бы так действовали, например, власти Сингапура, то они никогда бы не достигли тех показателей развития, какими страна характеризуется сейчас. В глобальной экономике, в то время, когда в мире идет третья промышленная революция, это особенно ошибочный подход. Тем более, что ничего и никогда нельзя повторить, это было известно еще в античном мире Гераклиту. Польская экономическая история не эквивалента украинской. Украинцы - православные, поляки - католики.

Еще со времен Макса Вебера мы знаем насколько большое значение имеет та или иная конфессиональная принадлежность нации. Кроме того, в Польше социалистическая экономическая парадигма работала с 1945-го года, Украине - с 1917-го года. Т.е., почти на 30 лет дольше, чем в Польше. Я уверен, что, если бы Лешек Бальцерович, волею судеб, делал бы реформы в 1991 году в Украине, они примерно пошли бы так, как пошли у нас в действительности. Более высокие показатели этичного отношения к труду поляков (так же, как более высокие эти же показатели труда у немцев в сравнении с поляками) на самом деле и являются главным основанием того, что поляки справились с капиталистическими реформами лучше украинцев, а ни что-то иное.

Потому, что капиталистическое развитие (внимание!) происходит, по Адаму Смиту, не благодаря правильным действиям национальных правительств, а исключительно благодаря действиям бесчисленного количества экономических агентов на местах, которые руководствуются исключительно стремлением к извлечению личной выгоды. Это и приводит в действие так называемый механизм «невидимой руки рынка», при котором преимущество в капиталистической конкуренции получают агенты, которые демонстрируют более высокие показатели производительности труда.

И так уж устроено, что представители обществ протестантской и католической культур (если, мы говорим о европейских нациях) по подушевым экономическим показателям превосходят представителей православной культуры. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть вышеприведенный рейтинг МВФ. Там мы увидим, что все страны православной культуры находятся ниже в списке, чем славянские страны принадлежащие к другим конфессиям. Даже на неславян этот закон также распространяется. Польша находится выше Румынии, догнала и, очевидно, скоро перегонит Грецию. И это вряд ли случайность. Американский историк экономики Джоэль Мокир говорит, что «экономическая история - это судьба».

Поэтому для выстраивания своей будущей национальной экономической политики мы должны исходить не из пропагандистских штампов: «догнать и перегнать», а из реалистических посылок о том, как правильно (основываясь на подлинных достижениях мировой экономической и социологической мысли) организовать нашу национальную экономическую модель, в условиях протекания третьей промышленной революции, для того, чтобы в первую очередь:

1) повысить подушевые показатели ВВП Украины;

2) ответить на вызовы мирового технологического развития;

3) построить соответствующую институциональную политико-экономическую систему, которая позволит сделать данные изменения устойчивыми в будущем.

В прошлом социалистическом развитии Украины основной причиной недовольства общества существующим положением вещей было сравнительно более низкое обеспечение населения потребительскими благами в сравнении с Западом и отсутствие политической свободы. Вряд ли общество было разочаровано успехами украинской нации, например, в космических технологиях. Поэтому нам следует взять из прошлого все то, что составляло нашу силу тогда, и добавить то, что составляет силу сегодня, обязательно не забыв, что развитие должно обеспечивать постоянный темп повышения потребительского благосостояния украинского народа. Только тогда реформы будут поддержаны обществом.

В то же время, мы не должны забывать, что, провалив технологическое переоборудование украинской экономики в рамках идущей мировой промышленной революции, мы в лучшем случае улучшим положение народа лишь в кратковременной перспективе, за которой все равно последует неотвратимый крах национальной экономики.

При социалистическом периоде развития Польша совершила серьезный экономический рывок и это - экономических факт. Реформы Бальцеровича были умным, в стиле «австрийской школы экономики», способом устранить перекосы и несуразицы планового ведения экономического хозяйствования в Польше. Они, так сказать, актуализовали экономику Польши к современному глобальному «турбокапитализму», с сохранением, в основном, всего того полезного, что произошло при социалистической послевоенной индустриализации Польши. Поэтому Польша и является сейчас восточноевропейским «промышленным тигром». Поэтому и является единственной страной Евросоюза, в которой с начала мирового кризиса в 2007 году, ни разу не зафиксировано снижения ключевых макроэкономических показателей - ВВП и промышленного производства.

Но это Лешеком Бальцеровичем было сделано тонко, с учетом особенностей польского национального менталитета, о которых я написал выше. Украинские реформаторы же, напротив, не учли особенностей национального и культурного развития украинцев, того, что католическая и протестантская идея именно личного процветания индивидуумов, которая является основой европейского капитализма, не так близка православным украинцам (кстати - сербам, черногорцам и болгарам тоже) как в западной и центральной Европе.

Поэтому государство должно выполнять на востоке Европы, как экономический игрок, более активную роль. Наше государство, даже по сравнению с Польшей, должно быть более активно в проведении агрессивной экономической политики, в создании современной инфраструктуры рынка. Оно должно не заменять, но дополнять работу «невидимой руки рынка» Адама Смита. Мы не можем ждать столетия пока стремление украинцев к позитивному экономическому стяжательству (да, да-именно стяжательству в хорошем смысле этого слова), как у западноевропейцев, станет свойственно и украинцам. Да и станет ли?

Это, кстати, понимал и Карл Маркс, называя экономику Азии - «азиатским способом производства». Нам следует понять, что мейнстримная западноевропейская экономическая теория понимает и допускает плюрализм разных экономических моделей: со слабым влиянием государства на экономику страны (как у англосаксов), со средним, как в Центральной Европе (Германия, Австрия, Чехия), и с сильным, как в Восточной Европе и странах Юго-Восточной Азии. Вот на это мы должны ориентироваться. Вот в чем, на мой взгляд, и состоит подлинный урок «польского экономического чуда»: в осознании уникальности и особенности каждого национального экономического успеха, и, соответствующей, невозможности его прямого перенесения на иную национальную и культурную почву.