Непосредственно перед крахом фондового рынка США в 1929 году бизнесмен и филантроп Луи Бамбергер вместе со своей сестрой Кэролайн Бамбергер Фалд продали универмаг в Ньюарке компании R.H. Macy and Company за $25 млн (по нынешним меркам это $343 млн). В благодарность жителям Ньюарка за поддержку Бамбергеры планировали построить медицинский колледж, пишет в блоге на "Новом времени" Грег Сателл.

Тем не менее, когда они обратились к Аврааму Флекснеру, главному чиновнику в сфере высшего образования США того времени, он ответил, что в строительстве медицинского вуза через реку от Манхэттена нет особого смысла. Ведь на Манхэттене хватало медицинских талантов. Он призвал Бамбергеров быть более амбициозными.

У него была идея по созданию уникального учебного заведения, аналогов которому не было в мире - Института перспективных исследований. По замыслу Флекснера, это должно было быть академическое учреждение без аудиторий и лабораторий, которое бы служило идеальной средой для великих умов и где гений мог бы чувствовать себя спокойно. Впоследствии эта идея оказала огромное влияние как на Америку, так и на остальной мир.

Великая европейская утечка мозгов

Ни одно из событий нельзя вырывать из исторического контекста. Институт перспективных исследований не является исключением: когда в США зарождалась идея его создания, евреям в Европе становилось все сложнее и сложнее. Бамбергеры, многолетние поборники еврейского вопроса, и еврей Флекснер, обладавший определенной репутацией в академических кругах, могли стать идеальным каналом для привлечения лучших ученых со всего мира.

Их первые успехи превзошли самые смелые надежды. По дороге в Калтех в 1932 году Флекснер встретился с Альбертом Эйнштейном. Как оказалось, очень вовремя, ведь в Германии уже росла враждебность по отношению к Эйнштейну и его «еврейской физике». Группа арийских ученых только что опубликовала осуждающую его книгу, и Эйнштейн решил покинуть Европу.

Приезд Эйнштейна в Институт перспективных исследований очень быстро привлек туда новых ученых. Влиятельный немецкий математик Герман Вейль, чья жена была еврейкой, приехал в институт в 1933 году. В том же году к команде института присоединился венгерский эрудит еврейского происхождения Джон фон Нейман. В 1935 году - австрийский физик еврейского происхождения Вольфганг Паули. Струйка приезжающих великих ученых превратилась в поток, и в Америке достаточно быстро сформировалась самая большая коллекция научных талантов за всю историю.

Как показало дальнейшее развитие событий, эта необычная группа бегущих от преследований беженцев прибыла в Америку как раз вовремя. Не только для того, чтобы изменить ход приближающейся войны, но и чтобы изменить судьбу приютившей их страны.

Новые иммигранты помогли выиграть войну

В 1939 году к Эйнштейну приехал еще один эмигрант, венгерский физик еврейского происхождения Лео Силард. Этот ученый помог развить идею цепной ядерной реакции и первым понял, что это можно использовать и для создания бомбы невиданной ранее мощности. Вместе с друзьями-венграми Юджином Вигнером и Эдвардом Теллером они подготовили письмо президенту США Франклину Рузвельту.

Обычно письма от ученых-иммигрантов не попадают на стол президента, но подпись Эйнштейна сыграла решающую роль. Президент приказал изучить эту идею.

Инженер из Массачусетского технологического института Вэнивар Буш также был одним из тех, кто защищал эту идею перед Рузвельтом. Буш мечтал открыть Бюро научных исследований и развития (БНИР), которое могло бы заработать на новообретенных талантах Америки, проводя научные исследования в сфере военных технологий. Согласно замыслу Буша, он должен был стать руководителем этого Бюро и отчитывался бы только перед президентом. Его предложение получило поддержку. Бушу дали практически неограниченные ресурсы и финансирование.

Новосозданная организация имела беспрецедентный успех. В дополнение к Манхэттенскому проекту, создавшему атомную бомбу, БНИР также разработал ряд других нововведений, среди них - радиовзрыватель и радар. Но главное, что БНИР навсегда изменил способ финансирования и управления научными проектами в США.

Послевоенный бум в области науки и инноваций

Когда война подходила к концу, Рузвельт попросил Буша написать отчет о том, как организовать финансирование науки в будущем. Отчет под названием «Наука. Вечный рубеж» в 1945 году был представлен новому президенту Гарри Трумэну. В этом отчете предлагалось создать новый государственный орган для прямого правительственного финансирования фундаментальных научных исследований.

Это привело к созданию различных научных агентств, в том числе Национального научного фонда, Национальных институтов здоровья и Агентства по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам. Как и БНИР, со временем эта структура финансирования науки стала одним из важнейших элементов технологического лидерства Америки.

Национальный научный фонд финансировал разработку таких нововведений, как сканеры штрих-кодов и материалы нового поколения. Национальные институты здоровья поддержали проект генома человека, а также исследования, которые привели к созданию многих из наиболее важных для нас лекарств. В Агентстве по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам были изобретены интернет и GPS. Тяжело себе представить, какой бы была наша жизнь без тех достижений, которые принесли эти программы.

Нигде Америка не была так успешна, как в области информационных технологий.

Рассвет цифровой эпохи

Первый цифровой компьютер, вопреки распространенному мнению, был изобретен не в США, а в секретном британском подразделении Блетчли-Парк во времена Второй мировой войны. К сожалению, в конце войны Черчилль приказал уничтожить созданные машины во имя национальной безопасности.

Дальнейшая работа была сосредоточена в сомнительной правительственной лаборатории, а британский математический гений Алан Тьюринг, который был пионером в области цифровых технологий, покончил с собой, будучи обвинен в гомосексуализме. Все это уничтожило британскую индустрию высоких технологий.

В США все происходило по-другому. В Институте перспективных исследований Джон фон Нейман, один из иммигрантов, бежавших от антисемитизма в Европе, разработал новую модель компьютера, частично основанную на британской версии. Кроме того, в отличие от Великобритании, в Америке эта работа велась открыто, и дизайн машины IAS был широко распространён.

Сегодня практически все цифровые устройства в мире основаны на «архитектуре фон Неймана», а Америка доминирует на мировом рынке цифровых технологий, который оценивается примерно в $4 трлн в год. Американцы также являются лидерами во всех областях передовых технологий: от медицинских исследований до нанотехнологий.

Это стало возможным благодаря тому, что США всегда были открыты для новых людей и идей.

Новая американская исключительность

Сегодня Америка по-прежнему остается исключительной, но совсем в другом смысле. К примеру, мы единственная развитая страна, где большинство населения не принимает теорию эволюции. Вместо того, чтобы поощрять иммигрантов, пробуждая в них энергию и изобретательность, мы называем их насильниками и незаконными перевозчиками наркотиков.

Наши политики зарабатывают популярность, воюя с наукой. Неудивительно, что мы теряем лидерство. Центр физических исследований переместился в Европу, где в лаборатории CERN был открыт бозон Хиггса, мы же прекратили финансирование собственного коллайдера. Растущий Китай, подобно Америке сто лет назад, готов принять на себя мировое лидерство.

Америка стала великой благодаря выбору, сделанному американцами. Пока весь мир цеплялся за классы и касты, мы решили дать людям надежду и возможность. Когда Европа погрязла в смерти и разрушениях, мы стали маяком для тех, кто хотел лучшей жизни.

Америка является исключительной нацией не по праву рождения, а благодаря своему наследию, которого нужно быть достойными. И в последнее время мы не справляемся с этой задачей. Открытая и радушная страна, которой мы когда-то были, быстро исчезает в вакханалии невежества, суеверий и эгоизма.

Ставки, которые мы делаем сегодня, не менее важны, чем те, которые делали наши предшественники. Мы должны быть мудрее.