Иногда торжество военной медицины омрачено последующей трагедией жизни солдат, которые избежали смерти, но будут жить в разрушенных телах, а иногда и с разрушенным сознанием. Об этом в блоге  на сайте "Новое время" пишет ветеран войн в Ираке и Афганистане Нолан Петерсон.

(Первую часть колонки читайте здесь)

Эффективное медицинское обслуживание - одна из наиболее актуальных проблем украинской армии с момента начала конфликта с пророссийскими сепаратистами весной прошлого года.

Около 95% боевых потерь Украины происходят на поле боя. Это подчеркивает необходимость подготовки фронтовиков к оказанию первой медицинской помощи. Согласно данным американской армии по результатам кампаний в Ираке и Афганистане, 90% раненых солдат умирают прежде, чем их успевают довезти до госпиталя.

В случае с Украиной дополнительной трудностью является то, что угроза сепаратистских ракет земля-воздух исключила возможность применения вертолетов медицинской эвакуации. Раненые эвакуируются наземным транспортом, в том числе гражданскими, использующими личные автомобили вместо машин скорой помощи.

Медицинский персонал часто говорит о «золотом часе», в течение которого нужно доставить раненого пациента в больницу - критический временной промежуток, необходимый для оказания медицинской помощи.

Но получившие ранение украинские солдаты зачастую часами находятся на поле боя, пока их не эвакуируют.  Украина только недавно приступила к созданию мобильных хирургических подразделений вблизи линии фронта. Поэтому многим раненым солдатам приходится совершать длительные путешествия, чтобы добраться до госпиталя.

«Мы теряем солдат, потому что не можем вытащить их с поля боя в течение золотого часа, - говорит военный врач Кондратенко. - В нашей ситуации это занимает намного больше времени. Мы учим солдат, что они должны уметь позаботиться о раненом в течение нескольких часов».

По словам Кондратенко, многие украинские врачи недостаточно подготовлены для того, чтобы справиться с теми ранениями, которые получают солдаты. Тем не менее, добавляет он, важнее сосредоточиться на обучении солдат тактической первой помощи, так как большинство смертельных случаев происходят до того, как пациент увидел врача.

«Большинство смертей на поле боя происходят от травм, совместимых с жизнью», - говорит он. - Моя цель состоит в том, чтобы для начала сократить этот показатель на 95%».

Судьба травмированных конечностей может зависеть от того, насколько хорошо солдат знает, как ослабить жгут и сделать перевязку.

«Мы должны думать не только о том, как спасти жизнь солдата, но и о том, как сберечь его здоровье, - говорит Кондратенко. - Когда жизнь уже вне опасности, оказывающие первую помощь должны знать, как сохранить конечность».

Украинские военные во многих вопросах по-прежнему в значительной степени зависят от добровольных пожертвований. Это касается и улучшенных аптечек, которые солдаты используют для самолечения или для оказания помощи товарищам. Это делает их менее зависимыми от медиков.

Трагедия жизни

Иногда торжество военной медицины омрачено последующей трагедией жизни солдат, которые избежали смерти, но будут жить в разрушенных телах, а иногда и с разрушенным сознанием.

На третьем этаже военного госпиталя в Черкасском в палате с открытыми занавесками, чтобы сюда попадали лучи солнца, лежит 47-летний Игорь Дацонов.

У него отдельная комната. Кроме него, здесь только мать солдата, 76-летняя Варвара Дацонова, которая сидит в стороне. Оба молчат.

Сначала кажется, будто что-то не так, ведь не видно ни травм, ни шрамов. Солдат лежит в своей кровати в свитере, накрывшись простыней. Его левая рука лежит сверху, другая рука и обе ноги покрыты, но их очертания показывают, что все конечности целы. Ранения Дацонова не сразу видны, но вскоре ты понимаешь, насколько они серьезны.

Его ранили в голову и в ногу на поле боя около Донецка в январе 2015 года. Теперь он калека, не в состоянии двигаться правой стороной тела и контролировать мочевой пузырь. Под покрывалом он лежит голый до пояса на впитывающей прокладке. Волосы поверх шрамов и изуродованной части черепа, где вошла пуля, в основном отросли, но его ум так и не выздоровел полностью. Когда Дацонов говорит, его глаза лениво скользят по всей комнате, не фокусируясь на одном месте.

Временами его взгляд на миг оживает. Он сосредотачивается, и говорит одно или два предложения, не сбиваясь с мысли. Но потом он снова уходит. Мать пытается что-то сказать, чтоб подтолкнуть его говорить дальше. Глаза Дацонова открыты, он потерян и смотрит куда-то выше потолка.

Какое-то время разговор продолжается подобным образом. Тем не менее, он смог объяснить, что с ним произошло. Дацонов рассказал, что 15 человек из его команды попали в засаду во время боя около Донецка, четверо были убиты.

«Сепаратисты расстреливали нас, будто играли в шахматы, - говорит он. - Они не стреляли всех подряд, а только тех, кого хотели». Он не помнит, когда был ранен, и как его эвакуировали с поля боя. Лишь смутно припоминает период пробуждения от комы спустя два месяца.

«Очень тяжело видеть его в таком состоянии, - говорит Дацонова о своем сыне, который был капитаном украинской армии до ранения. - Он постоянно кричит на меня. Ночью я слышу, как он плачет».

Случай Дацонова показывает долгосрочные проблемы ухода за ранеными ветеранами. Его мать говорит, что в целом лечение сына оплачивается военными, но ей приходится самостоятельно искать физиотерапевтов и психологов.

Несмотря травмы сына, Дацонова по-прежнему поддерживает АТО, называя ее «борьбой за свободу Украины». «Я надеюсь, что настанет мир, - добавляет она. - Я всегда надеялась на мир».

Глаза Дацонова фокусируются на ней на мгновение. «Забудь о мире», - говорит он.

Перевод НВ

Текст публикуется с разрешения автора

Оригинал