Украина отмечала вторую годовщину расстрелов на Майдане 20 февраля. В принципе, это и годовщина победы Майдана, и начало оккупации Крыма. Сегодня очень часто звучит вопрос: «Ради чего столько жертв? Действительно ли тогда Майдан победил?» У Общества есть подозрение, что плодами революции, как обычно это бывает, воспользовались негодяи. Одна из основных тем, которая все чаще поднимается в СМИ, в социальных сетях и на улицах - это тема предательства. Майдан предали? Действительно ли это так?

И если предатели есть, то кто они?

Рассуждая о Майдане и о его итогах, о том, ради чего был протест, люди как-то забывают о сути Майдана. Речь не о хронометраже событий, а о массовых процессах, приведших к определенной трансформации общества. Майдан - это явление. Уникальное по своей сути и берущее свое начало в глубине украинской истории. Он сродни Киевскому или Новгородскому «Вече», форме народовластия в неразвитом политически государстве.

Современный Майдан возникает как реакция на отсутствие у граждан возможности влиять на власть, на принятие политических решений. В современной украинской истории выборы ни разу не были формальными. Даже когда украинцы в самом начале независимости выбирали партийного функционера Кравчука, а не диссидента Вячеслава Черновола, или красного директора Леонида Кучму, а не провозгласившего независимость Леонида Кравчука, то есть, даже когда украинцы выбирали «проверенные советские кадры» - они выражали именно свою волю.

Накануне Майданов результаты выборов каждый раз показывали, что большая часть общества выбирает оппозиционные проевропейские силы. С помощью законодательных манипуляций властям каждый раз удавалось формировать провластное парламентское большинство, что совершенно не соответствовало воле избирателей. Предпосылками Майдана было наличие у украинского общества четкого предпочтения и блокирование властью народной воли с помощью законодательной казуистики.

Если говорить о Майдане как о событии, то это мощное массовое явление, имеющее стихийный характер. Массы в этот период становятся революционными, то есть, им свойственно то, что называется «иррациональной логикой». Попросту говоря, люди на Майдане, если на них нападают, вместо того, чтобы разбежаться, как это сделала бы толпа, идут на агрессора, как это свойственно массам, объединенным высокой значимой идеей.

Солидарность Майдана - это особый процесс, действие которое ощутили на себе, все кто принимал участие в акции. Эрих Фромм описывал процесс солидаризации как объединение целостных личностей. От человека не требуется отказа от части себя ради того, чтобы стать частью группы. Другими словами, солидаризоваться с кем-то означает принять его со всей его непохожестью, признать его право быть другим и не требовать: «Если ты откажешься от вот этого в себе, то я с тобой объединюсь». На Майдане миллионеры сидели у одного костра с безработными и крестьянами. Профессура находила общий язык с сезонными рабочими. Люди видели друг в друге иногда радикальные расхождения, но объединялись ради общего, ценного для всех.

Еще одним важным процессом, имеющим место, было доверие. На кадрах видеосъемки можно увидеть, как представители спецподразделения «Беркут» накидываются на одинокого несчастного. В этот момент убегающие люди разворачиваются и бросаются в атаку на правоохранителей, отбивая из-под их дубинок, а иногда и ружей, того, кого они не знают, и ради кого рискуют сейчас жизнью.

Те глубинные массовые процессы: солидарность, доверие и иррациональная логика оформлялись в своеобразный негласный свод правил и норм, которым подчинялись люди, находящиеся тогда на Майдане. Так, к примеру, потеря ценных вещей очень часто заканчивалась тем, что дорогую вещь передавали на сцену и оттуда регулярно зачитывали список с предложением обратиться и получить свои кольца, часы, портмоне с документами, деньгами, мобильными устройствами, дорогими гаджетами и т.д.

На Майдане находились обычные люди, которые в любых других обстоятельствах действовали бы так, как это свойственно человеку: боялись, пытались бы настаивать на своей версии правды, боролись бы за лидерство в группе. Но, в данном случае, мир за пределами Майдана был для участников этой акции опасным. Сам Майдан, при том, что он постоянно подвергался нападениям и был под угрозой разгона, для людей, поддерживающих его, был неким островком безопасности. Нарушить баланс, взять лишнее, попытаться воспользоваться ситуацией - означало поставить под угрозу этот безопасный общий мир. Правила, возникшие на Майдане, были, с одной стороны, негласны, а с другой - обязательны к исполнению.

На его энергии, на тех процессах, которые составляли его суть, украинцы достойно встретили агрессора, сформировали волонтерские структуры, добровольческие батальоны штурмовали военкоматы с требованием мобилизовать их в воюющую армию, принимали переселенцев, ходили на первые постмайданные митинги и вече. Когда Майдан закончился, а это произошло не 20 февраля, и даже не 16 марта - день, в который проводился крымский референдум, а гораздо позже, - солидарная людская масса распалась. Теперь такие процессы как солидарность, доверие, иррациональная логика, работают внутри малых групп. Но не общества в целом.

Пережив однажды сильное массовое чувство единения, люди ощущают его потерю как предательство. Кажется, что кто-то намеренно предает идеалы Майдана. Хотя сам майдан не смог артикулировать свои идеалы, принципы и правила, они присутствовали в массовых процессах и составляли основу привлекательного комфортного и ценностного для всех участников мира.

Когда украинцы задумываются, кто же предал Майдан и посматривают в сторону сегодняшних представителей власти, они забывают, что политики никогда не пользовались их доверием. Они не могут предать Майдан, хотя бы потому, что они никогда не были Майданом. Майдан потерял сам себя. Он сам себя предал, то есть перестал действовать в рамках принципов, правил и норм, которые составляли его суть. Люди, составлявшие основу протестного движения двухлетней давности, не смогли перенести правила и принципы Майдана в повседневную жизнь. Сказывается общая усталость. Это не возврат назад, как кажется многим. Это процесс вторичной самоидентификации. То есть, это возврат к самому себе.

Обществу, чтобы двигаться дальше, необходимо вернуться к тем ценностям, которые были выработаны на Майдане. Которые и были самим Майданов: солидарность, доверие, готовность прийти на помощь, понимание важности, делающих общую жизнь безопаснее норм и правил. Их необходимо артикулировать в уже реальную программу. Это и станет теми целями, воплощение в жизнь которых обществу стоит добиваться всем вместе уже не силовым путем.

Люди могут быть разными: поддерживающие президента или премьера, благоволить к более радикальной или более либеральной позиции. Но то общее, что объединяет их в единое сообщество, в единое государство должно перейти из разряда абстрактных высоких материй во вполне конкретные, четко описанные правила и принципы.

Когда украинцы говорят, что революция не закончена и что им потребуется новый майдан, им стоит понимать, что без завершения предыдущих процессов они не в состоянии выйти на следующий уровень формирования гражданского общества. То, что известно любому западному гражданину - украинцам только предстоит осознать: общество и государство - всегда антагонисты. Борьба между ними не завершится никогда. Пространство гражданских свобод приходится отстаивать постоянно не потому, что власть плохая, а потому, что она власть и процесс ее усиления необходимо контролировать.

Площадная демократия во избежание новых кровопролитий должна перейти в политическую плоскость и создавать в современном украинском политикуме «островки свободы», основанные на ценностях, родившихся на Майдане, согласно принципам, которые были на нем сформированы. Украинскому обществу предстоит самостоятельно, не рассчитывая на тех политиков, которые не входят в понятие Майдана, формировать политическую, а не популистскую повестку дня.

Для того чтобы реформы состоялись, общество, выходившее на Майдан, должно сформировать четкий запрос на их исполнение.

Иначе, именно общество, распавшись на множество, озабоченных только собственным выживанием людей, будет нести и ответственность, и издержки от предательства исторического масштаба - предательства своих принципов и идеалов - предательство самих себя.