Конфликт в Украине, по сути, начался между 18:30 и 20:30 28 ноября 2013 года. Именно тогда президент Украины Виктор Янукович подтвердил, что не собирается подписывать соглашение об ассоциации с ЕС – против этого договора выступило российское правительство.

Результат хорошо известен: массовые проевропейские протесты в Украине, свержение Януковича, аннексия Крыма Россией и затяжная война на востоке страны. Но почему все это произошло, почему события развернулись именно таким образом?

Этот вопрос задается с начала украинского конфликта. Когда Янукович принял свое решение, Герман Ван Ромпей, на то время президент Европейского совета, как сообщалось, выразил разочарование: "Вы действуете близоруко. Украина ведет переговоры [по Соглашению об ассоциации ЕС] в течение семи лет, потому что считает, что это выгодно. Разве это не так?" Несмотря на годы политических потрясений, революцию и войну, последовавшими за решением Януковича, однозначного ответа до сих пор нет.

Для всех, кто интересуется будущим отношений Европы и России, поиск ответа на вопрос о том, почему Украина изменила курс, является важной частью понимания не только корней украинского конфликта, но и более глубокой геополитической динамики, которой следует Центральная и Восточная Европа в течение веков.

Читайте также:  Геть від Москви: бізнесовий розворот у бік Європи

Во время событий 2013 года, впрочем, как и всегда,  Россия беспокоилась о сохранении своего влияния в зоне "ближнего зарубежья" – этот термин используется в российской политологии для обозначения бывших советских республик. На протяжении всего года Россия настойчиво отговаривала Януковича от подписания соглашения с ЕС и даже прибегала к угрозам; представитель Владимира Путина, уроженец Украины Сергей Глазьев, объяснил Януковичу, что "подписание соглашения об ассоциации для Украины – самоубийство".

Между тем ЕС оказался перед суровой  дилеммой. Точное резюме относительно сложившейся ситуации сформулировал Александр Климент из Евразийской группы в 2015 году во время слушаний в Палате лордов темы о будущем отношений между ЕС и Россией: был поднят вопрос о том, что "для Европейского Союза важнее – расширять свое политическое и экономическое влияние на бывшие страны Восточного блока  или поддерживать функциональные, стабильные, развивающиеся отношения с Россией".

Другими словами, у ЕС было два варианта: сохраняя единодушие и напор, оказывать давление на Россию, чтобы остановить ее, возможно, экспансионистское поведение, или признать, что Россия просто "другая" и пытаться влиять на ее внешнюю политику путем упрочения связей, где это возможно. И несмотря на то, что уже происходило в Украине, Евросоюзу еще предстоит сделать выбор.

В своей недавно изданной книге "Европейская безопасность в теории интеграции" я написал, что эта дилемма имеет глубокие корни; ее возникновение, фактически, можно отнести к периоду по окончанию Первой мировой войны.

Друзья и враги

В 1918 году сильно ослабленные европейские державы столкнулись с новой, потенциально смертельной угрозой на востоке: Советской Россией. Пытаясь выяснить, как защитить европейскую безопасность в этой новой среде, они получили два варианта, почти идентичные тем, которые есть у Европы сегодня.

Одна идея основана на подходе, который называется европейский федерализм; другая идея связана с подходом, который называется международный функционализм. Концепции, лежащие в основе этих двух подходов, довольно просты: будет ли лучше для Европы в целях противостояния внешней угрозе объединиться максимально возможным образом в оппозиции или прямо взаимодействовать с угрожающей силой (а именно, с Россией)  путем налаживания функциональных связей, где это возможно, к примеру в сфере торговли или культуры – в надежде на изменение ее поведения.

Одним из самых известных сторонников европейского федерализма был Рихард Куденхове-Калерги, австрийский аристократ и политик. В период между двумя мировыми войнами он продвигал усиление интеграции европейских стран, так же, как сегодняшние самые стойкие сторонники "сближения ЕС". Интересно то, как он обосновывал свою позицию. В 1926 году, он описывал мрачную картину Европы под угрозой:

"Мировая гегемония Европы уничтожена навсегда. Однажды поддавшись страху, сейчас Европа жалеет об этом. Из своего доминирующего положения она была отброшена на позиции обороны. Российское вторжение представляет угрозу военного плана; американские конкуренты угрожают экономически".

Сегодня призывы к дальнейшей европейской интеграции часто оправдываются не надеждами на лучшее будущее, а указаниями на угрожающую "внешнюю среду".

Читайте также: Пономарь: Кончишь как Каддафи, Володя. А Украина будет в Европе. С Крымом и Донбассом

Нынешний президент Европейского совета Дональд Туск предупредил, что "проблемы, которые в настоящее время стоят перед Европейским союзом, более опасны, чем когда-либо ранее в период после подписания Римского договора", и отметил, что в то время как европейские страны могут "сами по себе многое сделать для противодействия России и Китаю, правильным образом объединившийся Евросоюз – это "партнер, равный крупнейшим державам".

Но сегодня, как и в прошлые десятилетия, многие придерживаются противоположного мнения. Еще в 1930-х годах британским мыслителем из Румынии Дэвидом Митрани была выдвинута альтернатива

Митрани утверждал, что международные отношения должны формироваться не на основе блоков региональной интеграции, а на основе функциональной идеи "связывания общих интересов, когда они являются общими, и в той мере, в какой они являются общими".

Согласно этому видению, Европе было бы лучше привлечь Россию к таким вопросам, как сотрудничество в борьбе с терроризмом, надеясь, что совокупный эффект сделает Россию более ответственной и мирной. Одной из современных организаций, применяющих этот подход, являются Центры передового опыта ЦБРР ЕС, всемирная сеть местных экспертов и сотрудничающих партнеров, занимающихся вопросами химических, биологических радиологических и ядерных рисков. Также выбор кооперативного стиля – это специализированные учреждения Организации Объединенных Наций, такие как Международная организация труда.

Несмотря на то, что за последние 100 лет карта континента не раз перекраивалась, Европа по-прежнему тесно связана с Россией, а европейские мыслители и политики продолжают обсуждать, где ее правильное место.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram

Оригинал на Тhe Сonversation

Перевод – Андрей САБАДЫР, специально для UAINFO