Как украинский астроном Клим Чурюмов, чьё имя сегодня повторяют на всех языках, борется с земным притяжением. Об этом пишет в своей статье Елена Струк для спецпроекта Фокуса - "Свет нации".

Вечер. В свете фонаря за решёткой ворот видна женская фигура. На голове платок, юбка в пол. Женщина подметает листья, и её движения напоминают тикающий метроном. Заметив очередного гостя, плывёт к калитке, молча открывает её, приглашая войти. Происходящее напоминает встречу членов тайного ордена.

Гость скрывается в здании за высокой тяжёлой дверью.

— Сегодня аншлаг, — доносится мужской голос из светлого овального зала.

У видеопроектора молодой человек в чёрном костюме.

— Начнём? — обращается он к аудитории. — Тема лекции "Нейтронные звезды".

Глазами ищу окно, чтобы всмотреться в небо над обсерваторией, затерявшейся посреди Киева.

Где-то здесь работает учёный. Или даже так — Учёный. 45 лет назад, когда американец Нил Армстронг высадился на Луну, Клим Чурюмов с коллегой открыли комету, к которой сейчас приковано внимание всего мира. Но присутствующие в комнате, скорее всего, знают о нём не больше, чем о нейтронных звёздах.

Долгая дорога

Влажный воздух пахнет листьями и яблоками. Они лежат на земле — бело-зелёные с подбитыми боками. Здесь же коробочки оранжевого физалиса, подсвеченные солнцем. Рядом — доисторические метасеквойи. Сотрудники обсерватории университета им. Шевченко за 100 лет превратили её территорию в ботанический сад, в котором прячутся белые башни-грибы с телескопами.

На входе в один из корпусов фотография серого пупырчатого объекта, парящего в чёрной бездне. Дальше подпись от руки: "Ядро кометы Чурюмова — Герасименко. 3 августа 2014 года. 4 х 3,5 км. "Космический башмак". Рельеф: кратеры, камни, горы, равнины".

12 ноября модуль "Филы", а вместе с ним десяток измерительных приборов, оторвётся от межпланетной станции "Розетта" и совершит посадку на поверхность кометы, зацепившись за неё гарпунами. Впервые в истории. И начнётся самое интересное. Именно на "Космическом башмаке" учёные надеются получить ответы на вопрос о том, как возникла Солнечная система, как образовалась Земля.

Чтобы поймать одного из первооткрывателей этой кометы — Клима Ивановича Чурюмова, пришлось постараться почти так же хорошо, как "Розетте", летевшей к космическому объекту десять лет.

На стук в дверь слышу уже привычное растянутое "Да-да". С этого начинался каждый наш телефонный разговор. Их было не меньше десятка. Вхожу в кабинет, но его хозяина замечаю не сразу. Седоватый пожилой мужчина в тёплой куртке сидит в углу за дверью у компьютера.

— Проходи, — не отрываясь от монитора, говорит Чурюмов.

Он продолжает разбирать электронную почту. А я разглядываю крошечную холодную комнату с высоким потолком. Старинный, наверное, ещё дореволюционный стол. В углу диван с прогнувшимися от старости пружинами. Стопки бумаг уверенно отвоёвывают пространство. Они повсюду — высовываются из полок, громоздятся на стульях, лежат на полу. Кажется, они накапливались все те десятилетия, что Чурюмов работает здесь. На стенах звёздные карты неба и плакаты с изображениями планет, комет, спутников, космических аппаратов. Среди плакатов — картина в стиле наив, подаренная Чурюмову уссурийским художником: ночь, звёзды и бородатый мужчина в сюртуке с телескопом. Это Льюис Свифт — американский астроном, обнаруживший в позапрошлом веке несколько комет. Последнюю он открыл в возрасте 79 лет. Чурюмову — 77. И он тоже всматривается в небо.

На столе лист бумаги с эмблемой Европейского космического агентства.

— Получил из Парижа приглашение в Дармштадт, в центр управления полётами. Буду наблюдать за посадкой, потом выступлю на пресс-конференции, — говорит астрофизик.

Площадку, выбранную для приземления модуля на комету, он предложил назвать "Киев".

— Так должно быть. Потому что мы здесь жили, учились, здесь открыли комету.

— Волнуетесь?

— Конечно. Это же самый важный момент. Хотя даже то, что "Розетта" приблизилась к комете на 9 км, удивительно. Мы увидели ядро во всей первозданной красоте.

На губах учёного улыбка. Ему нравится рассказывать о кометах и "Розетте". Чурюмов мастерски подбирает красивые и точные метафоры.

— Комета — как мартовский сугроб: грязный снег, сверху покрытый пылью. Такой сугроб может пролежать до мая. Солнце высоко, но снег не тает. Пылевая корка защищает его. Так и в кометах. Они могут много раз возвращаться к Солнцу, прежде чем рассыплются на метеорные частички. 

Название у межпланетной станции, висящей на орбите кометы Чурюмова — Герасименко, символичное. Как и розетский камень, который стал ключом к разгадке египетской письменности, "Розетта" должна приоткрыть не одну космическую тайну.

— В августе я наблюдал Персеиды и загадал желание: чтобы посадка прошла удачно. Посмотрим, сбудется ли, — улыбается учёный.

Вдруг его взгляд грустнеет.

— Жаль, что в Украине об этом событии мало кто знает. Наверное, из-за войны, — вздыхает он.

Земное притяжение сильнее.

Точки в небе

45 лет назад комета Чурюмова — Герасименко была просто светлой точкой на фотопластине в россыпи других таких же точек. Точкой на фотопластине, которую чуть не выбросили из-за дефекта.

В 1969 году вместе с коллегой Светланой Герасименко (сейчас она живёт в Таджикистане) Чурюмов наблюдал за небесными телами в алма-атинской обсерватории. В той экспедиции они и запечатлели новый космический объект. В центре одной недопроявленной фотопластины оказалось подозрительное пятнышко. Уже в Киеве, когда обрабатывали отснятый в Казахстане материал, такую же точку нашли ещё на нескольких снимках. Это могла быть новая комета. В Центральном бюро астрономических телеграмм в США подтвердили открытие.

Клим Чурюмов и его учитель профессор Сергей Всехсвятский в обсерватории Киевского университета (1976 год)

То, что через 35 лет после открытия кометы Чурюмова — Герасименко к ней полетела "Розетта", — ещё одно звено в длинной цепи случайностей. Ведь сначала лететь собирались к другому космическому объекту — комете Виртанен.

Запуск зонда запланировали на январь 2003 года. Как раз в это время открывалось небольшое "окно", необходимое для встречи аппарата и космического тела — орбита Земли проходила через плоскость орбиты кометы. Но тогда из-за неполадки с ракетой-носителем миссия сорвалась.

Начался отбор нового кандидата. Комету украинских астрономов выбрали из двух сотен — посылать зонд можно только к небесным телам с проверенными орбитами, которые уже не раз возвращались к Земле. Новость об этом Чурюмову пришла на электронную почту. А через день умерла его мама.

В 2004-м учёный улетел на космодром Куру во Французской Гвиане и наблюдал, как "Розетта" отправляется к его комете. Запуск снова был на грани срыва. Сначала мешала непогода — сильный ветер и дождь, потом у аппарата возникли проблемы с термоизоляцией. Оторваться от Земли удалось только с третьей попытки.

10 лет "Розетта" совершала космические па, чтобы приблизиться к цели. Чурюмов не перестаёт восхищаться красотой расчётов движения аппарата. Попасть в ядро, которое находится в 400 млн км от Земли, — всё равно что в игольное ушко на таком же расстоянии. Три года "Розетта" находилась в экономном режиме. В январе 2014-го спящую красавицу разбудили. В центре управления Европейского космического агентства ждали её первые слова. "Здравствуй, мир", — сказал датчик по сигналу будильника.

— Что в вашей жизни произошло за эти десять лет? — спрашиваю у астронома, мысленно прокручивая хронику бурного десятилетия.

— Что произошло? — он хмыкает и задумывается на секунду. — Да просто жил, работал. Анализировал, писал, наблюдал за небом.

— Чем оно вас привлекает?

— Красотой. Звёзды — цветные миры. Их температура разная, и когда смотришь в телескоп, видишь оранжевый, зелёный, синий. Красивы шаровые скопления по 100 тысяч звёзд, галактики. Например, галактика Андромеды на расстоянии 2 млн лет. Её видно глазами. Но в телескоп можно рассмотреть детали — спирали, ядро, — Чурюмов мечтательно смотрит сквозь меня.

А я с трудом верю в то, что астрономом он стал случайно.

Чурюмов поступил на физический факультет Национального университета им. Шевченко. На третьем курсе, когда пришло время распределения студентов по кафедрам, очень хотел попасть на теоретическую физику.

— Но там было мало мест. Меня отправили на кафедру оптики. Не то чтобы к оптике не лежала душа. Но это было не моё решение. Потому, когда узнал, что на кафедре астрономии есть места, перешёл туда. И постепенно втянулся. Просто так случилось.

— Случай в работе астронома важен?

— Возможно. Но нужен качественный материал, спектры, фотографии. И талант учёного, — добавляет Чурюмов. — Человек так далеко проник вглубь Вселенной, что глаза разбегаются. Астрономы перешли на ПЗС-камеры с высокой чувствительностью, которая ловит даже самый слабый свет. Сейчас с хорошим телескопом, камерой в ясную ночь можно сделать множество снимков.

Раньше открывали 5–6 комет в год, сейчас — около сотни.

— Мы тоже в обсерватории ведём наблюдения. Но у нас телескопы длиннофокусные. И ПЗС-матрицы маленькие. Открывать новые кометы при такой технике почти невозможно. Любитель, у которого есть деньги, может позволить себе больше, чем мы. Конкуренция высокая, но астрономов никогда не будет много. Нас же меньше, чем премьер-министров. А небо надо патрулировать постоянно. Хорошо, если бы и телескопов было больше, — вздыхает астроном и отворачивается к окну.

Я тоже перевожу взгляд — за стеклом на ветке скачет белка.

— Необычно здесь.

Чурюмов оживляется:

— Да. Когда на этом холме открыли обсерваторию, тут была окраина Киева. Медведи ходили.

Кротовая нора

Это место ограждают от суетливости города бело-голубые ворота, кодовый замок на калитке и плотное кольцо деревьев, высаженных в XIX веке. В их зарослях прячутся жилые дома и жёлтые корпуса обсерватории. Сейчас здесь работают 30 человек. И живёт бессчётное количество кошек, ежей, белок, чувствующих себя полноправными хозяевами территории.

Последние активные наблюдения в обсерватории проходили в начале 1990-х годов. Ночи здесь были людными. Потом начала меняться наука и её инструментарий. Наблюдений стало меньше, но магия места никуда не делась.

Чурюмов работает в обсерватории полвека. Здесь он впервые посмотрел в профессиональный телескоп.

— Помню, как зимой наблюдал за кометой. Земля вращается, комета опускается к горизонту, телескоп поднимается. Надо всё время взбираться по лесенке выше и выше. И вот, сидя на самом верху, уснул и свалился. Хорошо, что в шубе был. Мягко приземлился.

Чурюмов с тоской вспоминает годы активных наблюдений за звёздами, бесконечные экспедиции в Казахстан, Грузию, Таджикистан.

— Холодно? — заметив, как я поёжилась, спрашивает Чурюмов.

В кабинете действительно прохладно. Привычная температура для астронома. Он рассказывает, как зимними ночами наблюдал за космическими телами. Иногда по 18 часов без сна. В башне с телескопом температура, как на улице. Морозно, пальцы прилипают к аппаратуре.

— Приседал, скакал, разминался, — улыбается Чурюмов. — Главное ведь не заснуть. А то так и замёрзнешь в обнимку с телескопом.

— Как жена относилась к вашим постоянным разъездам?

— Нормально. Она сама физик. 40 лет читала физику в вузах... И заработала тромбофлебит, — внезапно добавляет учёный. — Буквально падала с ног. Пришлось сделать операцию. А сейчас у неё другой недуг, более серьёзный — забывает всё. Хотя старое хорошо помнит. Вот уложу её отдыхать — и сюда.

После работы обычные бытовые заботы. Вырваться сложно.

— Время потратил, а дел не сделал, — ворчит напоследок Клим Иванович.

Я осторожно закрываю дверь кабинета. И представляю, как он садится за компьютер, чтобы написать текст выступления на пресс-конференции Европейского космического агентства. Через несколько дней учёный будет в Дармштадте в Центре управления, где увидит приземление модуля на ядро кометы, как когда-то 10 лет назад наблюдал за запуском "Розетты". Круг замкнётся. А потом он вернётся к привычным заботам. С неба на землю.

Четыре вопроса Климу Чурюмову

Как вы стали астрономом?

— В детстве я, как и многие, изучал созвездия, наблюдал за метеорами. Загадывал желания, когда падали звёзды. Хотя не припоминаю, чтобы хоть одно сбылось. Но связывать свою жизнь с астрономией вообще-то не планировал.

Когда наблюдаешь за небесными телами, земное забывается?

— Ничего не забывается. Но когда сосредоточен на наблюдениях, действительно абстрагируешься от земных проблем.

Почему важно исследовать кометы?

— Комета — как бы капсула времени. Она несёт информацию из далёких времён, когда Солнце было молодое, а Земля только зарождалась. В ядрах комет сохраняется первичное вещество, из которого 4,5 млрд лет назад образовалась Солнечная система. Комета собрала лёд, замёрзшие газы, твёрдые частицы, в некоторых нашли глицин — аминокислоту, без которой не обходится ни одно живое существо. И 3–4 млрд лет назад всё это обрушивалось на Землю. Представляете, как интересно!

Какие данные с модуля "Филы" вы ждёте больше всего?

— Каждый эксперимент даёт новейшую информацию о кометном веществе, магнитном и электрическом полях, строении, элементном и химическом составе. Будут получены данные по сложной органике. Ведь как зародилась жизнь на Земле — загадка. А это может пролить свет. Но главное — посадка. Наконец-то появится представление о том, как сажать ракету, скажем, на опасные ядра комет или астероиды, угрожающие Земле. Фактически мы приобретём опыт для спасения человечества в будущем.