В продуктовом магазине небольшого провинциального городка у прилавка толпилась довольно длинная очередь. В кои-то веки в магазин завезли мясные деликатесы. На этот раз это были молочные сосиски, вареная колбаса любительская и худосочного вида синюшные цыплята, очищенные от перьев, но с болтающейся на шее головой и не отрубленными лапками. В народе их называли «Крылья Советов». В одни руки давали по цыпленку, по пол-кило сосисок и пол-кило колбасы. Продавщица шустро кидала сосиски и колбасу на весы, не давая стрелке весов остановиться сдергивала, заворачивала в коричневатую бумагу. Очередь постепенно продвигалась, к прилавку подошла пожилая женщина. Она плохо видела и через очки напряженно вглядывалась на стрелку весов. – Извините, но мне кажется, вы недовесили мне сосисок, сказала она.

Довольная улыбка слетела с лица продавщицы. – Чего недовесила?! Да ты, если плохо видишь, то так и скажи! Она придвинула сосиски женщине. - Следующий подходи! - Извините, но я требую, чтобы вы взвесили еще раз. Негромко, но твердо произнесла женщина. – Люди! Ну что она кочевряжится, всех задерживает! Театрально всплеснув руками, закричала продавщица. И вместо того, чтобы её одернуть и призвать к порядку, очередь мгновенно присоединилась к ней, набросившись с осуждающими криками на женщину.

Каждый видимо рассчитывал, что оказав поддержку продавщице, его то, она точно не обвесит, а может еще и лишнюю сосиску положит.

Наверно многим из вас, кто еще пожил в СССР, знакома эта ситуация. Рассказал я о ней, чтобы мы хотя бы изредка посматривали на себя со стороны и подумали о причинах такого поведения. Эта женщина, которая хотела защитить свое чувство собственного достоинства, оказалась белой вороной, среди толпы, составляющей остальную очередь.

Если спроектировать это поведение большинства на страну, то будет вырисовываться печальная картина, народ, большинство которого так себя ведет, перестает быть народом и становится населением. Когда мы живем в перевернутом мире, где ложь выдают за правду, а правду за ложь, у нас накапливается усталость от постоянного распознавания этого.

А устав, мы склонны махнуть на все рукой и замкнуться в свой маленький равнодушный мирок, зачем нужно во всем разбираться, глядишь, можно нарваться на неприятность ведь… Человеческая психика так устроена, что она страдает от противоречий. Когда нам отовсюду внушают и убеждают в чем-то, в конце концов мы начинаем сперва сомневаться, а потом возможно и верить, что это так и есть. Когда мы смотрим на известную картинку «ваза-профиль», мы не можем видеть одновременно и то и другое.

Но как только под этим внешним давлением мы смиряемся и начинаем думать, что от нас ничего не зависит, мы отдаем свою судьбу в чужие руки.

В 1964 году в психологической лаборатории Пенсильванского университета Мартин Селигман поставил следующий эксперимент на собаках. Этот эксперимент получил название «Выученная беспомощность». В своих опытах он исходил из теории Ивана Павлова о условных рефлексах. Нужно было сформировать условный рефлекс страха на звук высокого тона. Для этого звук подкреплялся болевым воздействием электрического тока который собаки, сидя в клетках, испытывали после того, как слышали звук. После нескольких стимуляций клетки открыли, чтобы проверить, начали ли собаки бояться звука. Экспериментаторы ожидали, что в силу сформированного рефлекса страха собаки будут убегать, заслышав высокий звук, чтобы избежать удара током.

Однако, вопреки ожиданиям, собаки не убегали. Они ложились на пол и скулили, но не совершали никаких попыток убежать, хотя при открытых ящиках это было несложно. Наблюдая неожиданные результаты эксперимента, Мартин Селигман предположил, что возможно, собаки не пытаются избежать удара током не из-за отсутствия страха — по их поведению было очевидно, что они ожидают удара — а потому, что в ходе эксперимента они несколько раз попытались избежать его, но поскольку это не получилось, они привыкли к его неизбежности. Иначе говоря, собаки «научились беспомощности».

Так и люди привыкают к мысли, что от них ничего не зависит. А следствие в том, что перестаем влиять на общественные процессы в стране. У нас происходят в стране ужасные вещи, рушится образование, медицина, наука, экономика, а мы взираем на все это с чувством выученной беспомощности.