С августа 2013 года, когда президентом Ирана был избран Хасан Рухани, провозгласивший курс на достижение компромисса с мировым сообществом по иранской ядерной программе, мир со дня на день ждал добрых новостей с Ближнего Востока. А много кто в Украине весь год с начала российского вторжения рассчитывал, что снятие санкций с Ирана, в первую очередь на поставку углеводородов в Европу, окончательно обвалит мировые цены на нефть и газ, что послужило бы еще одним, по их представлениям едва ли не смертельным ударом по российской экономике.

Отданный в полночь 26 марта 2015 года новым королем Саудовской Аравии Салманом бен-Абдель Азизом приказ о начале сухопутного вторжения в охваченный гражданской войной Йемен, казалось, поставил крест на этих надеждах, положив начало новому крупномасштабному конфликту в регионе.

Тем неожиданней на этом фоне прозвучала новость о достигнутом 2 апреля на переговорах в Лозанне долгожданном компромиссе, открывшем перспективы поэтапного снятия санкций в обмен на отказ Ирана от программы разработки ядерного оружия. Тем не менее, дипломатические и политические ходы, предпринятые за две недели, прошедшие после сенсационных новостей из Лозанны, в Москве, Тегеране, Тель-Авиве и Вашингтоне, поставили под вопрос реальность механизма реализации соглашения, обнажив всю глубину противоречий между всеми заинтересованными сторонами.

•  Пресс-конференция президента США Барака Обамы в Розовом саду Белого дома уже через несколько минут после окончания переговоров в Швейцарии была его минутой славы, редкой победой в череде внешнеполитических неудач, преследовавших президента США на протяжении двух сроков его полномочий. Последовавшие за этим неожиданно теплая встреча на саммите двух Америк в Панаме с президентом Венесуэлы Николасом Мадурой и историческое рукопожатие между Обамой и лидером Кубы Раулем Кастро стали венцом политической карьеры президента-миротворца, щедрой расплатой за полученную после избрания на первый срок авансом Нобелевской премии мира. Впрочем, пока Барак Обама жал руки в Панаме, в самом Вашингтоне восклицательные знаки по поводу Лозаннских соглашений сменили знаки вопроса. — Одновременно и Конгресс и Сенат США, где республиканцы и значительная часть демократов уже давно объединились в критике внешней политики Белого Дома, в рекордно быстрые сроки проголосовали закон, отдавший ядерное досье Ирана под контроль профильных комитетов обеих палат американского парламента. Неизбежным следствием этого решения станет ужесточение американской позиции в процессе подготовки всеобъемлющего соглашения об окончательном решении иранской ядерной программы, которое все еще планируется подписать 30 июня.

•  Впрочем, первые дурные новости, уже через несколько часов после пресс-конференции в Розовом саду, свалились на Барака Обаму из Москвы. Не успели смолкнуть восторженные овации, как Москва нанесла ответный удар, заявив о необходимости немедленного и безусловного снятия санкций, — не дожидаясь выработки механизма контроля и реальных шагов руководства Ирана по сворачиванию военной ядерной программы. Это требование немедленно было подхвачено в Тегеране, который озвучил ильфовскую формулу: «Утром снятие санкций, вечером отказ от ядерного оружия». Уже через несколько дней Москва подтвердила серьезность своих намерений, объявив о планах уже в 2015 году начать поставку в Иран зенитно-ракетных комплексов C-300, тем самым, по замыслу Кремля, вбивая последний гвоздь в перспективу запланированного на 30 июня подписания всеобъемлющего договора.

•  Однако, выложив старую надежную карту поставки C-300 Ирану на стол, Кремль остался без козырей, и теперь ему остается лишь ожидать, удастся ли его иранский блеф. К тому же, этот ход Москвы был легко предсказуем, поскольку Владимир Путин уже неоднократно прибегал к этому средству давления, и не только в решении иранской проблемы. Еще в 2000 году, едва утвердившись в президентском кресле, Путин огорошил Вашингтон отказом от данного в 1995 обещания прекратить поставки оружия в Иран. С тех пор, и поставки вооружений, и вопрос о строительстве атомной электростанции в Бушере неоднократно использовались президентом России для давления на руководство США. В 2010 году, в короткую медведевскую пересменку, Россия решением Совета безопасности ООН была принуждена присоединиться к международным санкциям, и отказаться от выполнения контракта на поставку пяти дивизионов комплексов С-300 ПМУ-1, что обошлось ей в многомиллиардную неустойку. Сегодня настал миг реванша, и перспектива открытия рынка Ирана кажется Москве достойной компенсацией за огромные финансовые потери вследствие международных санкций уже против России и общемировой тенденции падения цен на углеводороды. Немаловажна для Путина и возможность просто насолить Вашингтону, принудив его и дальше разрываться между десятками локальных проблем по всему земному шару, помешав ему в дальнейшем усиливать свое участие в разрешении украинского кризиса. Формат Нормандской четверки, без участия Вашингтона, максимально комфортен для Москвы, и она и дальше будет прилагать все усилия, чтобы Украина оставалась предметом забот исключительно Берлина и Парижа.

•  К огорчению Москвы, успех или неудача иранской игры Кремля уже не в ее власти. Внутри — внешнеполитические проблемы Ирана, вопреки ужесточению его дипломатической риторики, принуждают Тегеран в самые ближайшие месяцы достичь компромисса с Западом. А слабнущие день ото дня позиции Москвы на международной арене, и недобрая память Ирана о двух десятилетиях византийской политики России в Передней Азии, уберегут Тегеран от повторения старых ошибок. — В который раз превратить себя в разменную монету внешней политики Кремля Иран уже не позволит.

•  Падение цен на углеводороды болезненно сказалось на экономике Ирана, и без того балансировавшей на самом краю пропасти под давлением международных санкций. Не менее тяжким бременем для Ирана стало поддержание его внешней политики. — Союзники Ирана в Сирии, Секторе Газа, Ливане, Бахрейне, Йемене еще в середине зимы были предупреждены о сворачивании программ финансирования. И то, что с началом военной кампании Саудовской Аравии и ее союзников в Йемене против проиранских хуситов, Иран ограничился исключительно дипломатической поддержкой, а отправленные в зону конфликта два иранских судна были заняты исключительно эвакуацией иранских граждан, является ярким тому свидетельством. Более того, вооруженные силы Ирана все глубже увязают в соседнем Ираке, где в военной кампании против ISIS Корпус стражей исламской революции выступает в качестве участника рыхлой международной коалиции во главе которой стоит Вашингтон. Конфликт этот далек от завершения, и в дальнейшем будет требовать от Тегерана все больше людских и материальных ресурсов.

•  Что касается главного кремлевского пугала, — пресловутых C-300, как показывает сирийский опыт, эти зенитно-ракетные комплексы ничуть не мешают израильским ВВС продолжать наносить эффективные удары по ключевым объектам инфраструктуры. Острая реакция Тель-Авива на планы Москвы скорее еще один инструмент дипломатической игры, — еще одно средство давления на Вашингтон на фоне охлаждения по инициативе Барака Обамы отношений между двумя странами. Информационный вброс израильского журналиста Амира Раппопорта о якобы намерении Израиля начать поставки высокоточного оружия в Украину и Грузию в ответ на начало поставок российских С-300 в Иран, не более чем журналистская утка, впрочем порядком пощекотавшая нервы кремлевских стратегов.

•  Ужесточение позиций Вашингтона и Тегерана сразу после достижения соглашения в Лозанне, не более чем попытка занять максимально выгодную для себя позицию в грядущей кропотливой работе по составлению окончательного текста договора, стартовые позиции для продолжения торга, в котором, вопреки практике последних двух десятилетий, уже предсказуемая игра Кремля ловко используется руководством Ирана в его внешнеполитическом торге с Западом. Участие Ирана в коалиции против ISIS, соглашение с Турцией о поставках через ее территорию иранского газа в Европу, свидетельствуют том, что курс на сближение с цивилизованным миром является частью долгосрочной внешнеполитической стратегии Тегерана. И планы России, подобно Сирии, и в случае с Ираном максимально затянуть разрешение еще одного международного узла противоречий, неизбежно обречены на провал.