Специально для некоторых, которые сегодня в парламенте отказались встать в знак поминовения жертв. 

У меня в родном Емильчино, я об этом уже писал, голод 33-го был не очень силен. Ведь рядом лес. В лесу есть белка, мышка, птичка. Я не шучу. Кора, в конце концов. Я еще застал людей, которые коримились мышкой и корой, потому что доблестная советская власть все остальное отобрала, даже гнилую картошку. Дед рассказывал, как красноармейцы в печи искали спрятанный кулечек муки. И нашли, и отобрали. Деду неполных четыре года было, это одно из его первых воспоминаний вообще.

Но, повторяю, у нас голод был не столь катастрофичен. На весь райцентр был только один случай, когда мать сварила собственное дите. И то приезжала специальная прокурорская комиссия. Так сложилось, что этот случай как раз на моей улице был. А то я и не знал бы.

А все остальные выжили. Проошлогоднюю картоху из-под земли выкапывали, кору обдирали, мышки-полевки, опять же. Говорят, кошек тоже. И воробышков. Кто успевал поймать. 

Слава товарищу Сталину, да. И великой Советской стране.

Не вставайте, не надо.

Olexander Mykhelson