Ожидать ли в ближайшем будущем "третьего Майдана"? Вопрос, что называется, сакраментальный. А социологи и политологи склонны считать, что еще и риторический. В том смысле, что уверенно ответить "да" или "нет" не получится.

Во всяком случае, такое впечатление сложилось после пресс-конференции с представлением новейших социологических данных, в которой участвовали столь известные специалисты от социологии и политологии, как руководитель Фонда "Демократические инициативы" имени И. Кучерива Ирина Бекешкина, директор социологической службы Центра Разумкова Андрей Быченко, председатель правления Центра прикладных политических исследований "Пента" Владимир Фесенко, директор Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос. Не все они будут цитироваться ниже, но приличия требуют перечислить всех.

Приличия также требуют указать, что соцопрос, который комментировали названные специалисты, проводился 22 - 27 июля по всей территории Украины, кроме Крыма и оккупированных сепаратистами районов Донбасса; опрошено 2011 граждан в возрасте от 18 лет, теоретическая ошибка выборки - 2,3 %. Уф-ф-ф, теперь к сути дела.

Задачей своей эксперты ставили именно исследовать протестные настроения украинцев в период кризиса. Первый и главный вывод, понятный и без социологов: украинцы ощущают кризис очень остро. Социология, однако, дает сравнительный масштаб. Пожалуйста: если в кризисный декабрь-2008 "очень серьезно" ощущали кризис на себе более 37 % респондентов, а еще почти 46 % прочувствовали кризис "в известной мере", то сейчас эти цифры - под 60 % и 37 % соответственно.

И что же: ожидают ли граждане протестов на улицах? Хоть по этому поводу, хоть по любому другому - ведь социальные "неудобства" содействуют в том числе и политическим выступлениям, дело известное... Забегая вперед, отметим, что такой вопрос в анкетах социологов в некотором смысле позволяет спрогнозировать грядущие протесты даже надежнее, чем прямой вопрос о готовности идти на баррикады. Ведь в последнем респонденты признаваться не очень любят. Зато, как отмечал еще Олдос Хаксли, революции случаются именно тогда, когда народ начинает надеяться на революции.

Как видим, ожидания вроде невысоки: уверены в неминуемых выступлениях лишь 6 %. С другой стороны, сравните данные по июлю-2015, отчеркнутые оранжевым, с данными по революционному декабрю-2013.

Существенных, вроде, различий нет. Правда, в декабре 2013-го протестов ожидали аж в два раза больше украинцев, чем сейчас. И хотя это "аж" в цифрах составляет всего-то 13 %, тогда, как мы помним, этих ожиданий оказалось вполне достаточно. А вот 30 %, уверенных, что ничего не случится, тогда ошиблись. Сегодня, между прочим, таких лишь 26 %...

Здесь мы, собственно, походим к вопросу о готовности украинцев устроить "Майдан-3", что бы под этим ни подразумевалось. Сравнительная база данных тут еще интереснее. Ведь, с одной стороны, сегодня готовы протестовать едва 4 % (отчеркнуто оранжевым) - и это много меньше декабря-2013 (отчеркнуто красным). А с другой стороны, гораздо больше, чем даже во времена Революции достоинства, готовых протестовать было... в январе 2015-го года. Но ничего особенного тогда так и не произошло, отчего данный столбец и отчеркнут автором этих строк миролюбивым синим цветом.

Читатели въедливого ума могут заметить, что даже в феврале 2014-го, когда на улицах Киева шли/начинались бои, социологи насчитали меньше готовности к протесту, чем в сравнительно мирном декабре 2013-го. Дело в том, что в любом обществе, не только украинском, есть некоторая часть политически активных граждан, которые перестают поддерживать перемены, как только те приводят к насилию (причем не важно, кто применяет насилие первым).

Правда, таблица никак не показывает, ЗА и ПРОТИВ чего конкретно готовы были выступать респонденты. Можно уверенно предположить, что из-за киевских событий января-февраля 2014 года публичные протесты "разонравились" какой-то части общества, а какой-то, наоборот, "понравились". И что и в том, и в другом случае фигурировали как сторонники, так и противники Майдана. Но вот сколько именно в каждом случае было тех и других - по приведенным данным не установишь.

Вернемся к не столь тонким вещам. Почему в январе протестный потенциал был выше, чем сейчас? Ответ прост, хотя он не понравится, например, противникам "перемирия" в рамках Минских соглашений. В январе Украина потерпела поражение в районе Донецкого аэропорта, а общественные настроения готовились к дальнейшим поражениям (и одно такое, в Дебальцево, увы, не заставило себя ждать). А вот сейчас громких поражений нет. В целом наши даже иногда где-то наступают - или, по крайней мере, так сообщается - и уж, во всяком случае, успешно отражают атаки противника.

Вдобавок к этому, в январе ухудшалась социально-экономическая ситуация: всеобщий страх остаться без тепла и света никакому оптимизму, ясное дело, не способствовал.

Именно такие "совпадения" могут вызвать к жизни условный "третий Майдан". На упомянутой пресс-конференции это сформулировали четко. "Традиционно лето является периодом, когда протестные настроения меньше... Шорты стоят дешевле шубы, еда или дешева, или сама растет", - разъяснил Андрей Быченко. "В Украине самыми мощными являются политические протесты, а не протесты по социально-экономическим мотивам", - оттенил ситуацию Владимир Фесенко. Он же подчеркнул, что "проблемы для власти могут возникнуть, если объединятся сразу два фактора - поражение на фронте и одновременный экономический кризис".

Увы, если в Кремле решат рискнуть усугублением западных санкций, там вполне могут организовать нам именно такого рода поражение. Оно может не быть принципиальным стратегически, но раздуть его в катастрофу будет всего лишь делом пропагандистской техники. Интересно, учитывают ли это в списке угроз наши военные, и не только, руководители, включая лично Главковерха.

Ну и еще один момент. Как показывает исторический опыт, в ситуациях, подобных нынешней, революции, перевороты и т. д. производятся не массами, чьи настроения замеряет социология, а сравнительно небольшими группами хорошо мотивированных (и, желательно, хорошо вооруженных) лиц. Причем под мотивацией здесь имеются в виду не деньги (хотя они тоже всегда играют некоторую роль), а как раз убеждения.

В этом смысле социология важна в качестве мерила готовности общества противостоять таким попыткам. Приведенный выше опрос прямых ответов на эту тему не дает. Но ясно, что даже сама по себе тяжесть кризиса (см. первую таблицу) отбивает у гражданина всякое желание защищать государство от чего бы то ни было. Как гласит пословица, " Хай гірше, аби інше".

Увы, судя по тому же историческому опыту, такой подход открывает путь как спасительным для нации переворотам, так и десятилетиям гражданских войн, и даже иностранному вторжению.