В тумане, на взлетном поле, с рычанием и лаем копошилась серая лохматая, взъерошенная масса. Одичавшие за время войны, голодные, как волки, собаки рвали на куски тело еще живого (если верить тепловизору с расстояния метров семидесяти) сепара.

Остальные отступили еще час назад, унося своих раненых и убитых. А этого не донесли. Сначала было слышно, как он стонал, поднимая руку, словно тонул. Потом затих, потерял сознание. Потом, как поземка, как ордынская конница, ниоткуда, налетела свора псов. Сначала бесшумно, потом, почуяв кровь, с рычанием, отхаркиваясь сиплым, сорванным лаем.

Алексей опустил тепловизор и вдруг ощутил нестерпимую боль, где-то глубоко, под левой лопаткой. Натянулся и с треском лопнул рукав. Потом второй. Его словно резали ножом.

Там, на холодном бетоне, изрытом воронками, среди искореженного, оплавленного металла лежал не сепар, а он сам. И собаки рвали на части его...

- Алеша, Алешенька, вставай, милый. Мы опоздаем... - Ксюшин теплый родной голос обнял его, вырвал из собачьих клыков, и он проснулся. Глотая стылый воздух подземелья, он ловил открытым ртом холодный пот, стекающий ручьями из-под каски по лицу.

Ксюши не было рядом. Ее вообще больше не было. С очередным беспощадным осознанием этого непоправимого факта, постепенно, волнами оживающей памяти и в такт амплитуде тусклой и голой лампочки, раскачивающейся под темным, с разводами и трещинами, потолком, Алексей начал понемногу возвращаться в эту комнату, единственное не простреливаемое крупнокалиберным стрелковым оружием место во всем краснокаменском аэропорту (КАПе). Точнее сказать, в том, что от него оставалось к середине января 2015 года от Рождества Христова.

Самый современный аэропорт в Украине и один из самых лучших и оснащенных в Европе. Построенный, кстати, к чемпионату этой самой Европы по футболу всего три года назад. Теперь он напоминал Алексею обглоданный морскими хищниками скелет динозавра или левиафана, выброшенный на берег бурей неумолимой, жестокой судьбы.