Размышления авторитетного экономиста Пола Кругмана в его блоге о последствиях от вероятных в ближайшее время больших проблем в экономике Китая.

ПРЕДЫСТОРИЯ Под страхом заражения. В сентябре главный экономист Citigroup Виллем Буйтер в своем отчете спрогнозировал, что последние экономические потрясения в Китае могли бы затормозить мировую экономику, которая вступила бы в период замедления роста. «Экономисты редко заявляют о рецессиях, спадах, оздоровлении или периодах подъема, пока они не столкнутся с этими явлениями лицом к лицу, - написал в своей аналитической статье г-н Буйтер. - Мы полагаем, что сейчас, возможно, наступил один из таких моментов».

Исторически рост Китая во многом обеспечивался за счет невероятно высоких инвестиционных расходов, которые помогли превратить экономику страны в «фабрику мира», как ее часто называют. Но в последнее время такие расходы привели к тому, что производственный потенциал страны значительно превысил уровень, который достаточен для удовлетворения потребностей глобальных рынков. В ответ китайские лидеры попытались стимулировать внутренний потребительский рынок, чтобы задействовать часть избыточных мощностей, но их планы натолкнулись на серьезные вызовы, прежде всего потому, что повышение уровня жизни, необходимое для увеличения такого внутреннего потребления, могло бы поставить под угрозу конкурентоспособность китайского экспорта в мире. По мнению г-на Буйтера, ожидаемое снижение инвестиционных расходов и ВВП Китая могло бы прокатиться волной по экономикам других стран, которые зависят от роста КНР.

Спрос Китая на сырье, например, привел к сырьевому буму на многих формирующихся рынках. Теперь по мере снижения экспорта и эти рынки могли бы столкнуться с собственными кризисами. Кроме того, многие частные компании в этих странах обременены значительными долгами, деноминированными в иностранных валютах. Таким образом, хотя на фоне ухудшения экономических перспектив валюты этих государств могли бы потерять в цене, стоимость их долгов могла бы вырасти. Автор колонок Financial Times Мартин Вулф недавно отметил, что экономический спад в других современных мировых экономиках был вызван Соединенными Штатами, однако «ничто не исключает сценария рецессии глобального роста под маркой «Сделано в Китае».

Китай, очевидно, переживает экономические трудности. Итак, насколько сильное беспокойство должно вызывать у всех распространение проблем этой страны на остальную часть мировой экономики?

Обычно я отвечал людям, что «очень сильно» беспокоиться ни к чему, хотя вопрос такого распространения проблем острее стоит для Японии и Республики Корея. Но недавно экономист Citigroup Виллем Буйтер предположил, что проблемы Китая могли бы иметь довольно серьезное значение и для других стран, а также привести к мировой рецессии (читайте его аналитику здесь: willembuiter.com/China2015.pdf).

Прав ли он?

Позвольте начать с доводов о том, что слишком беспокоиться не стоит, которые основываются на том факте, что китайская экономика, хотя и большая, по-прежнему представляет лишь небольшую долю глобальной экономики - около 15% с учетом рыночных курсов - цифра, которую и я, и г-н Буйтер считаем релевантной. Далее, у нас есть очень старая, но полезная модель, позволяющая поразмышлять об элементарной экономике взаимозависимости: мультипликатор внешней торговли. Представьте себе мир, состоящий из двух стран А и В, причем страна А переживает спад. Это приведет к снижению импорта из страны В в страну А, способствовав сокращению экономики в стране В. Сокращение экономии В ведет к падению импорта из А, провоцируя дальнейшее снижение экономики А, что ведет к еще большему уменьшению импорта из В и т.д.

Это может звучать как «взрывной процесс», но с учетом реальных цифр на самом деле он конвергентен, и, по сути, последствия на следующих этапах были бы малозначительными.

Импорт Китая из других стран составляет менее 3% от ВВП остального мира. Предположим, что Китай сталкивается с пятипроцентным спадом своего ВВП: если считать, что показатель эластичности по доходу равен 2, что разумно, это означало бы 10-процентное падение импорта, но для остального мира этот шок выразился бы в размере всего лишь 0,3% ВВП. Хотя такой процент и имеет некоторое значение, он крайне незначителен. Однако, с учетом эпизодов, подобных азиатскому финансовому кризису 1997-1998 годов, у меня создается впечатление, что мы часто наблюдаем гораздо большее пагубное влияние экономических кризисов, чем способна объяснить такого рода модель.

Так что еще могло бы произойти?

Возможно, что китайский экономический спад мог бы, повлияв на стоимость сырьевых товаров, причинить значительно больший вред формирующимся рынкам, чем следует из приведенной выше аналитики. Я все еще работаю над этим, хотя пока, кажется, мало что обнаружил.

Еще один возможный вариант - международная версия финансового ускорителя. Как отмечает г-н Буйтер, многие формирующиеся рынки, кажется, уязвимы из-за того, что частный сектор обременен долгами, деноминированными в иностранной валюте (что было таким смертельным фактором в Азии в 1997-1998 годах).

Так что можно предположить, что спровоцированный Китаем спад экспорта мог бы привести к снижению курса валюты. Это могло бы вызвать финансовые трудности, что способно привести к значительно более резкому снижению ВВП, чем это представляется, глядя на мультипликатор прямого экспорта.

Или, возможно, мы могли бы увидеть некую версию финансового заражения, затронувшего формирующиеся экономики в 1990-х. Проблемы в Бразилии могли бы заставить инвесторов с опаской относиться к другим формирующимся рынкам, что могло бы потом повысить процентные спреды и спровоцировать меры по бюджетной экономии, способные усугубить спад. Или же в данном случае с учетом того, что те же самые хедж-фонды приобретали активы на ряде формирующихся рынков, потери в одном месте могли бы заставить их ликвидировать активы в других местах, вызвав своего рода глобальную долговую дефляцию. Эта история была популярна в 1990-х, и она снова может стать актуальной.

В целом тезисы Буйтера меня не убедили: Китай, кажется, недостаточно велик, чтобы утянуть остальной мир. Но моя убежденность может поколебаться в основном потому, что в прошлом мы наблюдали такое масштабное заражение.

Следите за развитием событий.

Пол Кругман, американский экономист и публицист, лауреат Нобелевской премии по экономике (2008).

***
Напомню, Китай в текущем году несколько раз сильно пугал мировые рынки, одновременно демонстрируя имеющиеся у него серьезные проблемы в экономике.

В конце июня - начале июля на китайском фондовом рынке произошел грандиозный обвал. И хотя правительство потом сумело своими мерами обуздать ситуацию, но, по мнению экспертов, в любой момент может последовать продолжение.

А в августе Китай резко девальвировал свою национальную валюту - юань.

К вышеприведенным размышлениям Пола Кругмана хочу добавить, что хотя США и другие развитые страны мира, возможно, и не сильно пострадают от возможных в недалеком будущем сильных проблем в экономике Поднебесной, но вот те государства, экономики которых в значительной степени зависят от экспорта энергоносителей, напротив, ощутят на себе мощнейший удар (в первую очередь - Россия). Поскольку, как справедливо указало издание Financial Times, ухудшение ситуации в экономике Китая является одной из шести причин обвала мировых цен на нефть.