Когда в прошлом году президент России Владимир Путин запретил импорт европейских продуктов питания в ответ на санкции, введенные против России в связи с ее действиями в Украине, многие сочли, что он нарушает ключевой социальный контракт, заключенный с российским народом. Однако ограничение потребительских свобод лишь еще больше повысило его популярность в России, поскольку оно вызвало у россиян массу глубоко укоренившихся ассоциаций. Путин не просто пообещал вернуть России статус сверхдержавы: спровоцировав некоторый дефицит, напомнивший россиянам о советских временах, он показал, что он начал выполнять свое обещание.

Теперь Путин переключился на Сирию. После нескольких десятилетий беспомощного негодования в связи с военными интервенциями США, россияне начали свою собственную кампанию на Ближнем Востоке. Однако быстро распространяющиеся в сети видеокадры российских крылатых ракет, запускаемых с военных кораблей в Каспийском море, - это не просто мощный символ. Первая масштабная военная кампания Москвы за пределами территорий бывшего Советского Союза стала началом новой главы в ее посткоммунистической эпохе - и эта кампания представляет собой серьезную угрозу для мировой безопасности.

Некоторые эксперты и политики Запада призывают к сотрудничеству с режимом, считающим уровень своего влияния обратно пропорциональным влиянию тех стран, которых он называет своими противниками. Именно этого Путин и добивается, следуя советской логике «кто кого». Предложение Москвы начать действовать сообща в рамках антитеррористической коалиции направлено на то, чтобы легитимировать ее собственные действия, загнав Запад в такие рамки, которые она сама установила. Кремль, с которым чрезвычайно сложно взаимодействовать, считает внешнюю политику состязанием в обмане и угрозах, в котором переговоры и компромисс являются признаками слабости. Но насколько сильно новая холодная война Путина похожа на предыдущую холодную войну? Может ли 20 век научить нас тому, как нужно взаимодействовать с Россией сегодня?

Американский дипломат Джордж Кеннан, создатель стратегии сдерживания, которой Вашингтон следовал в течение нескольких десятилетий, считал, что Иосифу Сталину было необходимо находиться в окружении враждебных капиталистических режимов, чтобы оправдывать свой тоталитарный режим. В своей статье 1947 года под названием «Истоки советского поведения», опубликованной на страницах Foreign Affairs, Кеннан предложил стратегию сдерживания, назвав ее разумной дипломатической альтернативой военной конфронтации. Хотя позже Кеннан жаловался на то, что его идеи были неверно интерпретированы и реализованы, его прогноз относительно смягчения и, в конечном итоге, развала Советского Союза оказался верным, а его детальное обоснование стратегии сдерживания Москвы остается актуальным и сегодня.

Разумеется, режим Путина нельзя сравнивать с режимом Сталина по степени авторитарности и насильственности. Однако проницательный анализ внешней политики Сталина, который предложил Кеннан, полностью применим и к внешней политике Путина. На основе «Длинной телеграммы», которую Кеннан написал, будучи заместителем главы американской миссии в Москве годом ранее, он также написал статью под псевдонимом «Икс», где он назвал коммунизм «оправданием своему инстинктивному страху перед внешним миром, диктатуре, без которой не знают, как управлять... фиговым листком, свидетельствующим об их моральной и интеллектуальной респектабельности». Кеннан считал, что СССР будет стремиться расширяться при любой удобной возможности. Принимая только логику силы, Кремль не станет вступать в переговоры по доброй воле. Однако, как писал Кеннан, «если по пути он встречает непреодолимые преграды, он воспринимает это философски и приспосабливается к ним».

Сейчас идеология Путина строится на основе национализма, подкрепленного имитациями символов коммунистической и царистской эпох, чтобы легитимировать его коррумпированный авторитарный режим. Тот факт, что Путин с гордостью заявляет, что формально он так и не вышел из Коммунистической партии, о многом говорит: во внутренней и внешней политике он пытается пройти по тонкой грани, следуя стратегии его советских предшественников, но при этом не повторяя тех ошибок, которые привели к распаду СССР. Возможно, теперь россияне не смогут покупать французский Бри, но те из них, у кого есть средства, все еще могут сесть на самолет до Парижа. Кремль до сих пор ведет опосредованные войны, но на этот раз он не собирается увязать в них надолго, чтобы не повторять судьбу Красной армии в Афганистане.

Путин в значительной мере отличается от Сталина и в других смыслах. В отличие от советского диктатора, он не может модернизировать Россию или создать инфраструктуру и интеллектуальный капитал. Вместо этого он спровоцировал массовую утечку мозгов. Обремененная коррупцией и контролем со стороны Кремля, нефтяная экономика России постепенно скатывается в глубокую рецессию, неспособная извлечь выгоду из ослабевшего рубля и запрета на импорт. Даже если Путин равняется на Сталина или на Петра Столыпина - безжалостного премьер-министра и реформатора, с которым он себя сравнивал - то на практике его политика больше напоминает политику Леонида Брежнева, советского лидера, руководившего страной в период застоя 1970-х и 1980-х годов.

Главной заботой Путина является вовсе не истинная мощь России и ее процветание, а непосредственные нужды его собственного режима.

После того, как политика перезагрузки президента США Барака Обамы потерпела неудачу, нарастающий риск военной конфронтации - а также нестабильности в Украине, в Сирии и других странах - требует разработки новой комплексной стратегии, которая позволила бы ограничить влияние Путина. И она должна основываться на тех предложениях, которые Кеннан выдвинул почти 70 лет назад.

Анализируя враждебные действия бывшего военного союзника в начале холодной войны, Кеннан написал, что советское давление на свободные западные институты можно сдержать «с помощью искусного и бдительного противодействия в различных географических и политических точках, постоянно меняющихся в зависимости от сдвигов и перемен в советской политике, но его нельзя устранить с помощью заклинаний и разговоров». Он предпочитал экономические и политические средства военным, считая, что сдерживание - это не конечная цель, а необходимый шаг в сторону переговоров с позиций силы. Позже он горько жаловался на неспособность Вашингтона вести переговоры с Москвой по вопросу о судьбе Восточной Европы и сокращения ядерного арсенала. Тем не менее, идеи Кеннана заложили основы для спасения опустошенной войной Западной Европы, прежде чем Советский Союз рухнул под гнетом своих экономических, политических и социальных неудач.

Стратегия сдерживания 2.0 должна основываться на предпосылке о том, что Кремль не хочет быть союзником Вашингтона. Недоброжелательный режим Путина не стремится построить процветающее и открытое общество, он скорее хочет защитить себя за счет других, экспортируя коррупцию, нестабильность и насилие. Российские самолеты рискуют вступить в конфронтацию с самолетами НАТО в небе над Сирией, а российские хакеры становятся все более серьезной угрозой для западной инфраструктуры. В нынешней атмосфере обращение к идеям Кеннана не будет выглядеть ни пропагандой войны, ни возвращением к такой жесткой позиции, которая разожгла войну во Вьетнаме и другие катастрофические кампании США. Наоборот, внимательный анализ идей Кеннана позволит нам разработать разумную систему защиты западных ценностей и интересов.

Реализация стратегии сдерживания 2.0 потребует не столько радикально нового подхода, сколько более систематизированных стандартов, которые должны прийти на смену нашим импровизированным реакциям, работающим на руку Путину. Члены НАТО уже предпринимают символические меры на военном фронте - увеличивают частоту и масштабы военных учений, а также численность своих военных в Восточной и Центральной Европе - но нужно нечто большее. Украине необходимо предоставить оборонительное оружие, чтобы ясно дать понять России, что дальнейшая ее агрессия в Украине, в Молдове или других странах повлечет за собой серьезные потери. Кроме того, НАТО необходимо более тесно сотрудничать с бывшими советскими государствами и прочертить конкретный путь для тех, кто хочет вступить в этот альянс.

Необходимо также более серьезно относиться к воздействию пропаганды на российское общество. Радио «Свободная Европа» и другие международные вещательные компании должны прикладывать больше усилий для того, чтобы предоставлять россиянам свободную и объективную информацию, разработав такие цифровые платформы, которые будут рассчитаны на технически грамотных россиян.

Экономическая политика должна в большей степени отражать общие геостратегические нужды Запада. Глобальная сеть офшорных компаний, банков и рынков недвижимости в Лондоне, Нью-Йорке и других городах, используемая для отмывания миллиардов российских долларов, должна прекратить обогащать путинский режим и его финансовых посредников. Нельзя позволять лобби немецких энергетических компаний, заключающих прибыльные сделки с российскими поставщиками газа и нефти, ослаблять систему европейской энергетической безопасности. Активы членов ближайшего окружения Путина должны быть заморожены, и нам необходимо серьезно рассмотреть возможность запретить доступ России к системе SWIFT.

Хотя такие решительные шаги заставят Путина отказаться от его привычки переходить границы дозволенного, любые подобные меры принесут результат лишь в долгосрочной перспективе. Независимо от того, сколько лет на это потребуется, западные страны должны быть готовы придерживаться своей стратегии, несмотря на отсутствие мгновенных результатов или на достижения Путина в краткосрочной перспективе. В конечном итоге, цель Запада должна заключаться в том, чтобы дать возможность людям жить в свободном обществе и определять свое собственное будущее - в Украине и в других странах.

Успех такой стратегии будет во многом зависеть от единства Запада, что является большой проблемой на фоне миграционного кризиса и непрекращающихся экономических потрясений, с которыми сталкивается Евросоюз. Ранее в октябре глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер заявил, что у Европы нет иного выхода, кроме как наладить отношения с Москвой. Именно поэтому для адекватного ответа на угрозу со стороны Путина необходимо, чтобы роль лидера на себя взяли США.

В отличие от жесткой антикоммунистической направленности холодной войны, стратегия сдерживания должна быть, как предписывал Кеннан, гибкой. Она должна включать в себя непрекращающиеся попытки наладить взаимодействие с россиянами, ясно демонстрируя им преимущества жизни в открытом обществе и в отношениях сотрудничества. Вашингтон также должен быть готов к переговорам с Путиным и не позволять Кремлю использовать их в своих интересах.

Между тем, если Путин хочет вернуть советское величие, Западу нужно попытаться сделать так, чтобы его личность ассоциировалась с такими негативными характеристиками СССР, как изоляция и отсталость. Необходимо прекратить любые разговоры об отмене санкций против России, до тех пор пока Москва не изменит свою политику в Сирии и Украине. Что еще важнее, нам нужно прислушаться к совету Кеннана о необходимости укрепления западных институтов. Спустя четверть века после падения коммунизма западным странам необходимо увеличить помощь Украине, Молдове и другим восточноевропейским странам, то есть сделать долгосрочные инвестиции, подобные тем, которые помогли спасти Западную Европу в эпоху Кеннана.

В реализации своих грандиозных схем советские лидеры опирались на искусственно вызванные страдания и лишения. Путин финансирует свои схемы за счет средств, накопленных за годы высоких доходов от продажи нефти. Учитывая то, что в ближайшем будущем цены на нефть будут сохраняться на низком уровне, теперь этого источника доходов будет недостаточно. Более того, его основанный на принуждении режим так же нежизнеспособен, как и советский. Однако угроза со стороны Путина будет расти вместе с ростом его отчаяния. Пора США взять на себя роль лидера в разработке стратегии, которая позволит помешать Путину сеять распри в Сирии, в Украине и в других странах, где он видит такую возможность.

Грегори Файфер, Foreign Affairs (США)