Упавшие опоры линий электропередач возле села Чонгар, Херсонская обл.,Украина,  23 ноября (фото Reuters)

Репортаж Элеоноры Нотт, кандидата политических наук, аспиранта Лондонской школы экономики:

Захваченный  в прошлом году Россией Крым - на сегодняшний день аннексию признала законной лишь незначительная группка стран - снова в топе новостей.  22 ноября 2015 года опоры электрических линий, по который на полуостров подавалась энергия, были взорваны, и  регион погрузился в темноту. Материковая  Украина  обеспечивала поставку большей части потребляемой в Крыму электроэнергии с того времени, как Россия аннексировала полуостров в марте 2014 вплоть до момента подрыва башен.  Хотя юридически правительство Украины не несет ответственности за снабжение оккупированной территории  электроэнергией, оно делало это, хорошо понимая, что отказ настроит крымское население против украинской власти. Больше того, если Россия продемонстрирует неспособность на своих вновь присоединенных   территориях гарантировать удовлетворение такой базовой потребности, как электричество, это,  возможно, развернет мнение местных жителей против аннексии в пользу возвращения в Украину. Все это указывает и на то, насколько важно понимание, кем считают себя крымчане с точки зрения национальной идентичности.

Многие наблюдатели придерживаются той точки зрения, что принадлежность большинства крымчан к российской национальности  определяет и гарантирует их лояльность  по отношению к России и, как следствие, одобрение аннексии. Но так ли это на самом деле? Проголосовали бы крымчане за присоединение к России, если бы референдум проводился законно, свободно и справедливо?

Как это часто бывает, объективные данные рисуют куда более сложную картину. Находясь ментально в 1990х, крымские сепаратисты взялись отделяться от Украины,  частично ведомые старым неудовлетворенным желанием сблизиться с Россией. Еще в 1994 в Крыму было организовано и проведено голосование по вопросу отделения, которое впоследствии Киев признал незаконным. Этот референдум продемонстрировал массовую поддержку среди жителей полуострова идеи «договорных» отношений между Крымом и Киевом, подразумевающих возможность  для крымчан иметь двойное гражданство - как украинское, так  и российское, что впоследствии было запрещено законодательством Украины. Вслед за пиком активности, закрепить позиции сепаратистскому движению не удалось. Чрезмерный эгоизмом тогдашнего лидера Крыма Юрия Мешкова не способствовал ни идеологической сплоченности внутри движения, ни формированию достаточной поддержки для организации  жизнеспособной оппозиции к украинскому правительству. После этого политиканы, придерживавшиеся идеи отделения, заняли в политике Крыма места аутсайдеров, а популярность идеи сепаратизма пошла на убыль.

Более того, фактически, Крым не является территорией, заселенной этническими русскими, или пророссийским большинством. Это слишком гемогенизированное видение.  На самом деле непосредственно перед аннексией русское этническое большинство Крыма было весьма раздробленно и разобщено, о чем я и говорю в оставшейся части статьи. Таким образом, важно выйти за пределы простых объяснений этничности как причины аннексии или признака одобрения и поддержки России.

Пять категорий этнической идентичности крымчан

В 2012 -2013 годах в рамках работы над своей кандидатской диссертацией, я провела 53 интервью с жителями столицы Крыма Симферополя, чтобы исследовать значение русского языка и русской национальности на территории Крыма. Я говорила с людьми разных политических воззрений и социальных групп, включая тех, кто родился уже после распада Советского Союза, чтобы выяснить,  что для них означает быть русским в отношениях с Украиной, Россией и Крымом. 

Концентрация русского этноса по Украине по данным переписи, проведенной в Украине  в 2001 . Карта составлена Элеонорой Нотт.

Концентрация русскоговорящего населения на территории Украины по данным переписи 2001 года. Карта составлена Элеонорой Нотт.

Основываясь на полученных данных, я вывела 5 категорий, которые позволяют отобразить сложность  наблюдаемой мною картины русской идентичности. За исключением последней категории, все опрошенные называли русский своим родным языком или языком повседневного общения.  

«Дискриминируемые» русские

Этнические русские

Крымчане

Политические украинцы

Этнические украинцы

Эти категории определены в результате более тонкого и детального подхода к установлению идентичности крымчан и жителей Украины, который выходит за рамки взаимоисключающей национальной принадлежности и оперирования понятиями, используемыми в переписях и предыдущих исследованиях: «этнический русский» или «этнический украинец». Применение разработанной классификации помогает осветить ситуацию с тем, как крымчане фактически решают для себя сложные вопросы идентичности, лояльности и территориальной принадлежности. Вот более подробное пояснение характеристик этих категорий:    

«Дискриминируемые» русские  - наиболее четко и горячо идентифицировали себя как русские этнически, лингвистически и  культурно, приверженцы России. Они говорили о маргинализации, об угрозе украинизации и доминировании проукраинской политики в целом, зачастую являлись участниками пророссийских организаций, которые в 2014 году поддержали аннексию. Стремительный политический взлет их лидеров, таких, как Сергей Аксенов, член пророссийской крымской партии «Русское единство», на высокие властные позиции, и помог  России претендовать на определенную легитимность  оккупации. Важно отметить, однако, что до 2014 года, только отдельные весьма заполитизированные люди, в том числе пенсионеры, утверждали, что стали жертвами дискриминации.

Ощущение дискриминации возникало в тех людях, кто чувствовал себя обделенным после развала Советского Союза, но никак не в тех, кто желал и мог адаптироваться, в частности в молодом  постсоветском поколении.

Напротив, люди, русские по национальности, сознательно  определявшие себя как этнические русские, сообщали о том, что не замечают ни малейшей степени дискриминации в Украине. Вместо этого, они заявляли, что чувствуют полную свободу быть русскими, и в то же время, счастливы не просто жить  в Украине, но и испытывать чувство принадлежности к украинской нации.

Крымчане и политические украинцы - трудно определяемые категории в том смысле, что они не могут быть вычленены путем традиционной переписи.

Те, кто относят себя к «крымской» национальности, называя себя крымчанами,  говорят, что являются и украинцами, и русскими, происходя из этнически смешанных семей. Они выражали убеждение в принадлежности - и как индивидуальной, так и территориальной,   и к Украине и к России.

Политические украинцы - нестандартная  этническая категория. Эти люди определяли себя в терминах политических связей с Украиной, как постсоветские граждане Украины. Даже при том, что их родители - русские по национальности, Россия для них - иностранное государство. Они чувствовали, что национальная принадлежность никак не улучшала их жизненные шансы, будь то в Крыму или в Украине, поскольку все, независимо от национальности - «живут плохо».

В отличие от этнических украинцев, политические украинцы относили  себя к категории постсоветских людей, для которых тождественны выражения «Я из Крыма» и «Я из Украины».  

Этнические украинцы называли себя украинцами в культурном и этническом смысле, поскольку родились на территории материковой Украины.

Вышеописанные категории демонстрируют слабую ассоциативную связь между национальной идентичностью, гражданством и мнением о территориальной принадлежностью. Ни один опрошенный или участвовавший в исследовании человек не имел российского гражданства, иногда по причине невозможности его получить, иногда по причине нежелания его получить. Только «дискриминируемые» русские хотели обрести российское гражданство,  но не имели возможности этого сделать. Они желали усиления рычагов влияния на Украину, которая по их ощущениям, их маргинализировала. Представители остальных категорий рассматривали российское гражданство как ненужное, предлагающее права, которые им  были без надобности.

Ни один опрошенный мною в то время человек в Симферополе не высказал желания ни отделиться от Украины, ни присоединиться к России. Скорее,  людей бы удовлетворил статус-кво. Даже «дискриминируемые» русские, категория самых пророссийски настроенных людей, поддерживали идею территориального статус-кво, предпочитая мир сепаратизму или  унификации, которые они ассоциировали с «кровопролитием» и «катаклизмами». Независимо от того, как идентифицировали себя респонденты, они утверждали, что сепаратистские настроения существуют только в кулуарах власти после провала сепаратистского движения, предпринявшего попытку отделиться в 1994 году.

Таким образом, нельзя говорить, что аннексия Крыма была «назревшей» или «неизбежной».

Другими словами, я не нашла такого Крыма, где живут люди, в подавляющем большинстве случаев называющие себя русскими и жаждущие вернуться в «лоно матери -России».  Скорее, русская идентичность была сложной, спорной и раздробленной. Только то, что кто-то называл себя русским по национальности, не означало, что он политически настроен пророссийски или антиукраински.

Больше того, то, что люди считали себя русскими по национальности, совсем не означало, что они мечтали о присоединении к России. Все опрошенные мною респонденты видели украинское государство законными и хотели оставаться в нем. Даже «дискриминируемые» русские предпочитали «худой мир хорошей войне».

Другими словами, аннексия Крыма Россией вовсе не была неизбежной. Это был внезапный разрыв, произошедший после протестов в Украине, после Евромайдана. Принадлежность населения  русской национальности или лояльность по отношению к России не объясняет причин аннексии Крыма или возникновения непрекращающегося и сейчас конфликта на Донбассе. Как и почему пророссийские организации Крыма и украинская Партия Регионов добровольно содействовали аннексии Крыма, это сложный вопрос, который требует более глубокого ответа, чем декларирование национальной принадлежности.  

Оригинал на The Washington Post

Перевод: Андрей Сабадыр