Есть люди, как бы сказать вам. Маленькие люди, неприметные. Проносимся мимо них на своих скоростях и ни здрасьте, ни до свиданья, ни как дела, ни взгляда, ни слова. Ничего им не достается. Ни любви, ни объятий. Ни вечернего звонка. Но если вы остановитесь. Если вы только сбавите свои предновогодние обороты, то увидите, как прекрасны они могут быть, как умеют менять день, а кому-то и жизнь менять.

Выпустили в небо 350 моих деньрожденческих шаров. Обе связки застряли высоко на деревьях и болтаются яркой кучей в голых ветвях. Сегодня выхожу, а дворник задумчиво на них смотрит снизу.

Я говорю: извините, это мои шары, давайте я заплачу за лестницу, чтобы вы их сняли, если вас за них ругают.
Он посмотрел на меня удивленно и отвечает:

Вы знаете, эти шары уже третий день - единственное, от чего мне радостно. У вас нет еще порции? Чтоб на Новый год...

У Арены парень в костюме Панды Кунг-Фу с плюшевой головой подмышкой обнимал взрослую женщину и говорил: не плачь, пожалуйста, лично я твоих морщин не вижу, ну какие морщины, серьезно, это же солнечные лучики!

Иду расстроенная, как-то все грустнее, чем хочется, как-то разочаровываешься в людях все чаще, как-то усталости больше, чем сил. На улице двое парней выдувают из мокрой нитки здоровенные мыльные пузыри. А рядом застыла девочка лет 4 с открытым ртом и на все мамины просьбы сдвинуться с места отвечает: мама, как я могу уйти, если здесь я нашла свое счастье?

И мыльный пузырь медленно парит в воздухе, чтобы через секунду лопнуть прямо у ее желтых ботиночек.

Продавец мандарин сказал на Бессарабке: вам нельзя быть грустной. Ка-ре-го-ти-чески.

Я отвечаю: правильно говорить ка-те-го-ри-чески.
Тут он мне в ответ: Не знаю, как правильно, но вы теперь не одна и малышу внутри вас никак нельзя грустить. Так что вот, бери мандарин, и давай улыбнись мне.

Я улыбаюсь. Я благодарна. За каждую маленькую встречу. За каждый пузырь. За каждую дольку мандарина. За моего малыша, которому сегодня больше не будет грустно.