Этот постинг адресован в основном мужчинам, которые у меня тут в журнале выступают за равенство и удивляются, что женщины вместо цветов забрасывают их банановой кожурой.

Парни, я по себе знаю, что осознать свою привилегированность - невероятно трудная вещь. Я знаю это потому, что сама принадлежу к привилегированной группе и наблюдаю реакции привилегированной группы на перемены в непосредственной близости.

Как вы понимаете, речь идет о русскоязычных Украины.

Да, на 25 году независимости и на втором году "гибридной войны" русскоязычные все еще привилегированная группа. Любой это поймет, как только попытается в быту перейти на украинский - я это назвала "эффектом резиновой перчатки". Это в первую очередь постоянное чувство неловкости от того, что ты обращаешься к людям на языке, которого они, может быть, не понимают. Эффект исчезает по мере продвижения на запад - в Каменце и Виннице уже почти не чувствуется - но русскоязычный не ощущает этого эффекта практически нигде,
вот в чем петрушка. Он может приехать во Львов, в Тернополь, в Черновцы и говорить по-русски, уверенный, что его поймут. Тонны восторженных отзывов туристов из России тому подтверждение.

Как и многие другие привилегированные группы, русскоязычные в абсолютном большинстве не осознают себя привилегированными. Я не осознавала себя привилегированной, я эту привилегию ощущала как нечто само собой разумеющееся. Никогда за все время моей трудовой деятельности ни один работодатель не поднимал вопрос, владею ли я украинским языком. Нота бене: начинала я свою трудовую деятельность как журналист. Ни разу в украинском городе не спросили у меня, журналистки, владею ли я украинским и насколько хорошо. Бьюсь об заклад, если бы я, поступая на работу, говорила по-украински, вопрос "владею ли я русским и насколько хорошо" был бы поднят незамедлительно. Потому что в Днепропетровске у человека по умолчанию может быть только одна причина говорить по-украински: он не знает русского.

Так что я очень ОЧЕНЬ хорошо понимаю реакцию мужчин, когда женщины ставят их перед осознанием своей привилегированности. Моя реакция была совершенно аналогичной, когда украиноязычные указывали мне на мои привилегии.

Стадия первая: ОТРИЦАНИЕ (1993 - 2002 гг) Какие-такие привилегии? Что значит "украинский язык ущемлен"? Лично я никого не ущемляю. Да, было когда-то, в сталинско-брежневском прошлом, но сейчас украинский - государственный язык, и если даже так украиноязычные не могут "дати собі раду", то я не виновата! Если правительство/минобраз/волшебник Изумрудного города не сделали ничего, чтобы мне удобней было общаться по-украински, чем по-русски, то я и подавно ничего не буду делать!

Стадия вторая: ГНЕВ. (2002-2005) Что?! Вы еще будете оценивать мой уровень украинского? Вы еще будете его критиковать? Да вы скажите вообще спасибо, что я снизошла и выучила этот язык, от которого пользы, как от козла - молока! У меня нет языковой практики, не всем, знаете ли, ха-ха, повезло вырости в селе Голопупивке Задрищенского района! Ну извините, что мои родители были инженеры, а не колхозники! Ну извините, что мой украиноязычный дед умер еще до моего рождения, и мне не с кем было говорить соловьиной мовой, кроме книг! Я стараюсь вообще-то! Как вы смеете меня не хвалить за одни только старания?!

Стадия третья: ТОРГОВЛЯ (2005-2008). ОК, я признаю, что проблема есть. Ну, и что масштаб ее несколько больше, чем мне казалось. Я действительно привилегированный человек, часть привилегированной группы. Я могу, например, беспрепятствено обращаться к более чем стомиллионной русскоязычной аудитории и получать российские гонорары - а украинскому литератору придется сначала искать переводчика на русский. Но почему я должна делать себе хуже и переходить на украинский? Оставьте меня в покое, и я... что-нибудь сделаю. Буду ходить на украинские мессы, статью в "Приходской вестник" напишу, еще чего-нибудь... Ну вы же не млжете требовать, чтобы я добровольно в родном городе стала языковым парией, верно?

Стадия четвертая. ДЕПРЕССИЯ (2008-декабрь 2013). Ойбляяя... (глядя во френдленту во время и после Грузии) Ой, йопвашу мать, вот это вот я... (глядя во френдленту во время Майдана) вот это вот я одна из них, ойбля, пиздецпиздецпиздец... вот с этими людьми я дружила, вот это вот (глядя на мадам Осипову во время Юкона и слушая Крыса там же) вот это вот мне было дорого, вот этих вот людей мнение мне было важно (глядя во френдленту в канун НГ), я их считала своими читателями, а они ж, блять, всерьез пишут, что мы не народ, а так, шутка, что мы не нужны и не существуем, и самый п**дец в том, что они считают, что я должна с ними соглашаться, потому что я ГОВОРЮ, БЛ*ТЬ, ПО-РУССКИ! Они меня считают своим агентом в Украине, своим актором, как это развидеть, мама?

Стадия пятая. ПРИМИРЕНИЕ (2014 - ...) Так, треба послідовно працювати над знищенням привілейованого становища російськомовних, а надто в галузі телебачення, ЗМІ та освіти, бо в ситуації, коли російська мова вважається за "дефолтну", як то показала практика, не лише нема анічогісінько доброго, а власне то є реальна мовна окупація та мовна агресія, плацдарм для власне військової агресії та окупації. Так, російськомовним треба робитися україномовними, бо збереження російської ідентичності неминуче призводить до "визволительських" силувань з боку "більшого брата", хай би шляк його трафив. І те, що російськомовні воюють в АТО, волонтерять та займаються громадянською діяльністю - не є підставою для збережання наших привілеїв, а лише спокутуваням провини, бо ми таки зробили кожен свій малий внесок у наступ "Русской вєсни".

Замість післямови.

Прибираючи в доччиній кімнаті, знайшла ось цей артефакт:

Ніц не казатиму, "просто залишу це тут", як то мовлять зараз.