Я вчера опубликовал коротенькую новость про то, как российские оккупационные власти в Крыму делят и дребабанят массандровское хозяйство. К моему удивлению ко мне в мессенджер фейсбука постучались, независимо друг от друга, несколько «русских» Крымчан с одной и той же претензией. Дескать я, не живя в Крыму не понимаю его специфики и того, что на самом деле там произошло.

После того, как я убедился, что передо мной не боты-пропагандисты, а настоящие живые люди, которые искренне верят в то, что говорят, я вступил с ними в диалог. А потом подумал, что эти результаты нашего общения будут интересны многим.

Итак, ниже мой диалог с «собирательным образом» некоего русского крымчанина, который получен по результатам слияния воедино моих сегодняшних бесед. А оформить эти «Диалоги» я решил в не менее классической форме «Посланий».

Послание первое: О праве наций на самоопределение

Крымчанин: каждая нация имеет право на самоопределение. Это базовое право, зафиксированное в документах ООН и подтверждённое всей историей человечества. Крым просто воспользовался этим базовым правом.

Я: конечно, вы правы каждая нация имеет право на самоопределение. В Крыму живут русские, украинцы, татары, евреи, греки, армяне и множество других наций. И каждая их этих наций имеет право на самоопределение.

Но проблема в том, что каждая из этих наций хочет самоопределиться по-своему, иначе, чем соседние нации, и какого-либо универсального решения, которое абсолютно устроило бы всех - не существует. Такая ситуация не только в Крыму, кстати, но и в других частях света.

А потому человечество за века выработало такие процедуры самоопределения, которые могли бы позволить всем самоопределяющимся нащупать точки соприкосновения и провести процедуру самоопределения так, чтобы ничьи интересы не пострадали. Они, эти процедуры, сложные, они длительные, но иного пути нет. Вот именно так самоопределяются сейчас шотландцы и каталонцы.

А в Крыму никакого самоопределения наций не было, все наоборот. Например, ни татарам, ни украинцам самоопределиться не дали.

Крымчанин: они оказались в меньшинстве. Большинство проголосовало за отделение от Украины.

Я: Э-э-э! Постойте, мы же сейчас говорим о праве наций на самоопределение. При чём тут «большинство»? Большинство это - не нация.

Крымчанин: ну и что, что не нация, это была демократическая процедура, большинство проголосовало и приняло решение!

Я: ОК! Большинство, так большинство! Но раз вы сами начали говорить сначала о «праве наций», а потом сменили тему на «право большинства», то это значит, что вы только что сами признали, что никакого «права наций на самоопределение» в Крыму реализовано не было.

Послание второе: О демократии

Крымчанин: Это была демократическая процедура, большинство проголосовало и приняло решение!

Я: у меня нет уверенности, учитывая обстоятельства этого «голосования», что это была «воля большинства». Но, впрочем, мы сейчас обсуждаем не это, а саму суть произошедшего. Допустим (только допустим, не более), что действительно большинство проголосовало «за».

Но ведь демократия - это не когда голосуют. Демократия - это когда каждый член общества может высказать свое мнение, быть услышанным, и так или иначе повлиять на принимаемые решения.

Крымчанин: Но ведь все равно решения принимаются по воле большинства, а не меньшинства.

Я: При условии, что эти решения принимаются в интересах всех членов общества.

Когда решается вопрос, направленный в конечном итоге на благо общества, то у разных его членов могут быть разные мнения: как именно, каким путем и способом этот вопрос следует решить. Но при этом все общество единодушно согласно решить вопрос путем голосования и принять результаты этого голосования, какими бы они не были. И тогда вопрос будет решен так, как проголосует большинство, но меньшинство примет такое решение. Вот это и есть демократия.

А когда одна, более сильная часть общества принимает решение, направленное в свою пользу и ущемляющее интересы менее сильной части общества, то это уже не «демократия», а «право сильного». В зависимости от обстоятельств «праву сильного» можно дать множество названий, от «произвола» до «геноцида», но демократией оно даже не пахнет.

Крымчанин: Никто ничьих интересов не ущемлял!

Я: Мы начали этот разговор с обсуждения отъема собственности у владельцев Массандры.

Крымчанин: Точно также мои права русскоговорящего человека ущемлялись в Украине. Это тоже было ущемление русскоязычного меньшинства украиноязычным большинством. И я имел и имею полное право защищать свои права любыми доступными способами. Не было иного способа защитить мои права, как передать Крым России.

Я: Безусловно вы имеете право защищать свои права всеми разумными способами. Но коль скоро вы сами начали разговор с «демократической процедуры ухода Крыма», а теперь говорите, что это была вынужденная мера по защите ваших прав, вы тем самым признаете, что процедура не была по настоящему демократической.

Послание третье: О защите прав русских граждан Украины

Крымчанин: Мои права русскоговорящего человека ущемлялись в Украине. Это было ущемление русскоязычного меньшинства украиноязычным большинством. И я имел и имею полное право защищать свои права любыми доступными способами. Передача Крыма Украине - это была защита моих прав.

Я: О каком именно ущемлении прав вы говорите? Мы живем не в изолированном мире. Украина - соседняя с Россией страна, и я, например, имею там и друзей, и родственников и между нами - полный информационный обмен. Русским в Крыму не запрещали говорить по-русски, учить русский язык, обучать детей, издавать книги на русском языке. Не существовало никаких законов и даже вне законной практики ограничения русскоговорящих в правах.

Крымчанин: Вы у нас не жили, вы не понимаете. Все государственное делопроизводство на украинском языке, все фильмы в кинотеатрах - с украинским дубляжем. Те, кто не владел украинским языком, так или иначе оказывались ущемленными в правах. Это неоспоримый факт!

Я: Возможно. Но тогда ведь речь идет не о том, что ваши права русскоговорящего гражданина ущемлялись, а о том, что вы требовали для себя дополнительное право: не учить украинский язык.

Никто не покушался на ваши права русскоговорящего гражданина, вы просто не хотели учить украинский язык.

Крымчанин: А с какой стати я должен его учить! Я такой же гражданин Украины, как и украиноговорящие граждане. И я вправе требовать, чтобы мой родной русский язык имел в моём государстве те же права, что и украинский!

Я: Согласен, вы действительно были вправе требовать это, бороться за это, и я с уважением отношусь к этому вашему праву.

Крымчанин: Вот видите, мы сражались за это право и победили!

Я: Теперь у вас в Крыму русский язык имеет тот же статус, что и Украинский?

Крымчанин: Что за глупость! Теперь у нас только русский язык!

Я: Позвольте! Вы же только что сказали, что вы просто реализовывали свое законное право (и оно действительно законное) требовать, чтобы русский язык имел тот же статус, что и украинский, а оказалось, что вы просто нарушили права украиноговорящих граждан. А это уже - никакого отношения к борьбе за ваши законные права не имеет. И, кстати, не только украиноговорящих граждан, но татар, греков, армян, евреев, которые, в принципе, тоже имели право требовать особого статуса своего родного языка.

Крымчанин: Они оказались в меньшинстве, а нас - большинство.

Я: Но мы же с вами это уже обсудили, это ваше «право большинства». И пришли к выводу, что никакого отношения ни «к праву наций на самоопределение», ни к «демократическим процедурам», произошедшее не имеет отношения. А сейчас выясняется, что это еще и было не «борьбой за ваши попранные права», а просто реализацией элементарного права сильного подавить более слабого.

Крымчанин: Пусть так, но это абсолютно нормально, это просто естественный отбор. Сильные занимают место слабых, слабые погибают. Это чистый дарвинизм. Просто примите это как данность, что русские оказались сильнее.

Я: Но если вы утверждаете, что это нормально, то вы должны согласится и с тем, что когда наступит момент, что «русские» окажутся слабее (а он, как вы сами понимаете, очень скоро наступит), то будет «абсолютно нормально», что некто «более сильный» прогонит их из Крыма и займет их место. Не так ли?