17 мая Игорь Райнин подписал распоряжение о переименовании топонимических объектов Харькова, с которыми «возникли сложности» у городских властей. 4 района, 5 станций метро, 1 парк и еще 52 объекта получили новые названия в соответствии с законом об осуждении тоталитарных режимов. Тем самым губернатор скорректировал планы недоброжелателей, которые вечером 18 мая собирались пикетировать ХОГА - митинг был отменен, ибо #здобули.

На тему декоммунизации много было написано в историческом ключе - кого, за что и почему «декоммунизируют», но учитывая специфику Харькова, небезынтересно вспомнить основные вехи эпопеи переименований в электорально-политическом разрезе.

Ключевое отличие всеукраинского контекста от харьковского - в отношении к декоммунизации большинства избирателей: социология упрямо указывает на преимущественно негативный настрой молчаливого большинства харьковчан, тогда как в национальном масштабе тема популярна.

Поддержка декоммунизации прогнозируемо больше среди молодежи и минимальна в категории 60+: с одной стороны - повод для оптимизма в долгосрочной перспективе, с другой - делаем поправку на то, как традиционно ведут себя разные возрастные группы в день выборов...

Рассмотрим позиции 4 политических сил, имеющих фракции в городском совете, с точки зрения ожиданий их избирателей.

1. Кернес - «Відродження». Именно на плечи мэра и его однопартийного большинства лег первый этап декоммунизации. Среднестатистический избиратель Кернеса, конечно, поморщится от декоммунизаторских инициатив, но от своего фаворита вряд ли сразу отвернется, потому что закон есть закон, и вообще «на благо всех харьковчан». Угрозы «перетоков» здесь в направлении «Оппозиционного Блока» (не всегда ж получится его не допускать к выборам), «Нашего Края», гипотетического «Центра» Рабиновича, проектов Александровской. Поэтому в идеале - показать свое «фе» в отношении декоммунизации, но не нарушать закон. Самому Кернесу по понятным причинам показывать «фе» не рекомендуется - для этого главным спикером по деликатной теме стал Терехов. Первому заму мэра досталась роль Бабы Яги, которую приходилось играть для камер «7 канала». Именно позиция Терехова стала формальным поводом для запланированного на вечер 18 мая митинга перед ХОГА (почему не горсовет?), но о парадоксах треугольника «Самопомощь - Терехов - ХОГА» уместнее говорить в следующем пункте.

2. «Самопомощь». Проще всего в этой ситуации было «Самопомощи». Во-первых, никаких обязательств у оппозиционной партии не было, а каждый день промедления давал повод для критики оппонентов и напоминания о себе. Во-вторых, возглавляя протестно-декоммунизаторскую волну, партия продолжила укрепляться в оппозиционно-проукраинской нише (чему отчасти способствовала слабость местной РПЛ и пассивность «Батьківщини»). В-третьих, тема была просто идеальной для «партии фейсбука / центра города», так что в победной риторике «нашої спільної перемоги громади!» звучат отголоски и грустных нот - жаль, что всё-таки подписал и всё закончилось...

3. Райнин - «Солидарность». После того, как полномочия по «декоммунизации остатков» перешли к главе ХОГА Игорю Райнину, оппоненты пытались заострить «вилку» для губернатора. Например, 12 марта депутат облсовета от «Самопомощи» Дмитрий Булах прокомментировал перевод мяча на половину губернатора так: «Нарешті. Обов'язки з декомунізації перейшли до голови ОДА. От і побачимо. Чи здатний пан Райнін наважитись виступити проти Кернеса і виконати вимоги закону. Закон виконувати це не з дівчатами по Америках кататись». С другого фланга, когда ответственность за декоммунизацию перешла с мэрских плеч на губернаторские, тоже подливали масла в огонь. Любая из крайностей - фактический саботаж или одиозные переименования - могла привести к серьезным имиджевым потерям (надо сделать поправку на то, что электорат БПП не так единодушен в отношении декоммунизации, как у той же «Самопомощи»). Тем не менее, этих крайностей удалось избежать: Институт национальной памяти и раньше отмечал успехи области в процессе декоммунизации, а после всех предусмотренных процедур и осуждений были утверждены оставшиеся переименования в Харькове, не вызвав того резонанса, на который могли рассчитывать оппоненты.

4. Фельдман - «Наш Край». Близкий к АП проект не мог себе позволить разводить «александровщину», да и едва ли в этом был смысл. Мир, дружба, жвачка толерантность - в концепцию «регионы-lite-positive» куда лучше подходит «Фонтан дружбы» и сдержанные заявление о необходимости поиска компромисса в обществе, чем открытый протест.

Вот так тема декоммунизации победным маршем уходит с политической повестки дня, оставляя харьковчан наедине с новыми тарифами, коррупцией и прифронтовыми угрозами, но это, как говорится, уже совсем другая история...