Чем отличился Петр Порошенко от двух своих предшественников - Ющенко и Януковича - на посту президента? Тем, что за два года его правления в обществе произошла одна единственная важная подвижка - украинцы определились со своим местом в мире. Если раньше исследования показывали, что менее половины граждан поддерживают евроатлантический выбор, то сегодня (по всем опросам) - уже около 60 процентов. Хотя заслуги президента здесь почти нет.

Об этом я задумался, когда попалась на глаза моя собственная публикация от 2004 года. Я писал ее при президенте Кучме, еще до старта новой президентской кампании, когда трудно было гадать, кто станет следующим во главе государства.

Двенадцать лет назад я писал, что история правления Леонида Кучмы - это история становления независимого украинского государства. Его предшественник Леонид Кравчук за два с половиной года не определил направления развития страны. Широкие конституционные полномочия и возможности неформального влияния позволили более прагматичному президенту Кучме, не прибегая к дискуссиям, экспериментировать в строительстве и реформировании государства.

"В наследство от Леонида Кучмы новому президенту достается страна, которая до сих пор не выбрала своего места в мире. Можно предполагать, что внешнеполитический курс Украины уже не сможет быть таким гибким, как при Кучме. Но любому президенту придется все так же лавировать между Москвой и Западом. Предпочтения - прозападные или пророссийские - будут зависеть от личности президента", - писал я тогда.

Безусловно, тому, что геополитический выбор - уже при Порошенко - наконец сделан, более всего способствовали отнюдь не предпочтения теперешнего президента, а война и потеря Крыма с частью Донбасса с его пророссийски настроенным населением. Но факт остается фактом.

И во всем остальном, как ни печально, мои прогнозы продолжают сбываться. Все три последующих президента оказались одинаково предсказуемыми. Извините за длинную самоцитату из текста 12-летней давности, но судите сами:

"После смены власти в стране можно ожидать обострения противостояния, существовавшего и до сих пор: авторитаризма во власти - против демократических тенденций, олигархического капитализма - против формирования рыночной экономики, пророссийской ориентации - против европейской. Но главное, чтобы между собой ладили сформировавшиеся при Кучме элиты, и тогда конфликты не будут чреваты потрясениями.

В любом случае, политика будет связана с бизнесом - этому способствуют отечественная политическая культура и законодательство, возникшее на ее базе. Любой новый президент будет опираться на крупнейших бизнесменов.

Конечно, в условиях, когда власть и собственность сращены, смена власти может повлечь за собой незначительный передел собственности. Один миллиардер может стать чуть беднее, другой чуть богаче, но в целом те несколько финансово-промышленных групп, которые составляют сейчас основу украинской экономики, там же и останутся.

Политические, социальные и экономические свободы при Леониде Кучме нарушались, причем чаще всего бессистемно. При этом режим находил себе оправдание в идее сохранения стабильности, ради которой он будто бы действует. Новой власти, возможно, придется искать более убедительную официальную идею".

Конец цитаты. Относительно последнего абзаца замечу, что, поскольку сегодня ни о какой стабильности уже речи быть не может, для попрания свобод действительно нашлись новые официальные оправдания войной и кризисом.

А вот что 12 лет назад я писал в заключение, применительно к неизвестному тогда преемнику Кучмы: "Будущему президенту достается крайне незавидное социальное наследство. По сути, ему придется формировать совершенно новую социальную политику, применимую к современным рыночным условиям".

Как актуально это звучит сегодня! Преемнику Порошенко достанется наследство в сто крат хуже. Разгребать социальные проблемы придется еще не одному президенту. Потому что реформы (которые как-то проводились, впрочем, и при Ющенко с Януковичем) в исполнении нынешней власти заметнее всего видны разве что во всевозможных повышениях цен, тарифов и налогов.
Перечитал и убедился: это были двенадцать украденных у страны лет.