Я все больше и больше боюсь давать интервью в телефонном режиме или в любом другом формате, когда нет прямого эфира и журналисты потом довыдумывают, вырезают или на свой лад интерпретируют.

Два формата для меня оптимальны - вышеупомянутый прямой эфир и «ваши вопросы - мои ответы в письменном виде, при этом вы обязуетесь ни слова не менять».

Счет моих интервью пошел на сотни, счет отказов в интервью - на тысячи.

Согласие/несогласие определяется исключительно качеством вопросов. Рейтинги издания и политические взгляды издателя вторичны: главное - мои слова не коверкайте. Но как только в 1001-й раз начинаются вопросы про какашки, подорванный иммунитет и «как вы стали детским врачом» - всякое желание говорить пропадает.

В последнее время в моей жизни появилась новая разновидность интервью. Я их называю «пропавшие интервью» - когда некая редакция преследует некие цели, а ты отвечаешь вовсе не то, что они хотели услышать. И тогда они пишут, что «ой, извините, у нас тут поменялся формат», или главный редактор уволился, или журналист самоуправничал, или... Ну или вообще пропадают.

А времени, потраченного на ответы, жаль. Поэтому публикую после того, как в очередной раз «пропали». Тем более что количество моих читателей уж точно не меньше, чем у «пропавших».

- Расхожее мнение: нынешнее поколение намного слабее (глупее, злее, невоспитаннее) предыдущего. Прослеживается ли такая тенденция в плане здоровья и как можно сыграть на опережение?

- Увы, прослеживается, и с каждым годом все отчетливее. Объем физических нагрузок стремительно снижается, объем вредной еды растет, культ вещей и понтов нарастает, доступ к спорту и другим атрибутам здорового образа жизни ухудшается. Сыграть на опережение не получится: игра на опережение - это когда мы стартуем до того, как проблема возникла. Тенденция уже есть, попытки «догнать и обезвредить» не будут напрасными, но к этому пока еще никто не приступил.

Реальный алгоритм решения данной проблемы на уровне отдельно взятой семьи не работает - это дело государства, его обязанность: вкладывать деньги в детские сады и школы, в педиатров, учителей, тренеров; строить стадионы не для взрослых дядек, а для детей; проводить не чемпионаты мира и олимпиады, а все эти деньги направить в детский спорт. А еще я предлагаю оценивать эффективность каждого мэра по уровню детского здоровья, детского спорта, детского образования. Критерии оценивания могу подсказать. Дайте мне, к примеру, статистику о том, какие лекарства и в каком объеме проданы в конкретном населенном пункте. И я вам в подробностях расскажу об уровне медицины и уровне интеллекта граждан. А по динамике данных вполне можно спрогнозировать, что этот город ждет.

- Самые главные ужасы нашей отечественной педиатрии?

- Ужасов много. Самое мерзкое, с моей точки зрения, - это маниакальная страсть колоть детям попы. Причем почти всегда без повода. Делать детям больно для выполнения плана койко-дней... Другие ужасы? Вера в какую-то особую национальную медицину, патологическая страсть тоннами жрать никому не нужные лекарства, отсутствие даже у многих медработников базовых знаний об основах оказания неотложной помощи, ориентация на запугивание и поиск болезней, лечение без диагноза, анализы и лекарства за проценты от стоимости, госпитализация без показаний, причинение вреда без ответственности.

Специально обращаю ваше внимание: поскольку ни одно медицинское вмешательство в организм ребенка не может быть осуществлено без прямого юридического согласия его родителей, 50% ответственности за ужасы отечественной педиатрии лежит на мамах и папах.

Читайте также: Ситуация в медицине просто ужасная, у каждого украинца постоянно присутствует страх заболеть - Комаровский

- Мы уже хорошо знаем о здоровом образе жизни, прогулках и увлажнении воздуха. Но хотим еще больше здоровья! Что вы можете сказать о таких способах повышения иммунитета, как, например, соляные пещеры или ароматерапия?

- Прыгаем, скачем, дышим свежим воздухом, питаемся по аппетиту, чувствуем себя хорошо, но нам этого мало. Дайте нам срочно масло эвкалипта, очень надо подышать! Не хочу в лес! Хочу в пещеру... Может, сразу к психиатру?

Ни ароматерапия, ни соляные пещеры к повышению иммунитета никакого отношения не имеют. Это повышает главным образом благосостояние тех, кто производит «ароматы» и продает «пещерные» билеты. А иммунитет... Просто портить его не надо. Ах, уже испортили? Прекращайте глупостями заниматься, он восстановится. А повысить его нельзя. Все разговоры о «повышении иммунитета» - это бизнес на лени, малообразованности и наивности.

- А что насчет нашумевшей гомеопатии? Какой-то ее вид имеет «право на жизнь» или всю следует запретить? Как вы считаете, почему ситуация с этим вопросом так внезапно обострилась?

- Когда мама ну очень хочет полечить, а лечить не надо - так безопасная гомеопатия в самый раз. Как разновидность психотерапии.

Отсюда вывод, что классическая гомеопатия с ее индивидуальным подходом и многочасовыми сеансами задушевного общения очень даже имеет право на жизнь.

Но когда гомеопаты борются с вакцинацией, когда гомеопатические средства тысячами тонн продаются в аптечной сети, когда гомеопаты начинают судиться с авторами статей о том, какое место занимает гомеопатия в цивилизованной современной медицине, когда агрессивная реклама гомеопатических средств берет людей за горло, тут уже терпение заканчивается и ситуация обостряется.

Когда некий шаман бьет в бубен и скачет, изгоняя из вашего ребенка злых духов - это персональная проблема вашей семьи. Но когда шаманы не пускают вас к нормальному лекарю и пытаются продать каждому индивидуальный бубен, так это уже посерьезнее, и на это надо реагировать.

- Большинство мам, вырастивших хотя бы одного ребенка, запросто могут получать диплом педиатра - приходится самостоятельно разбираться во всех болезнях. Хорошо это или плохо? Как вы считаете, родители должны сами просвещаться или им можно целиком довериться педиатру?

- Плохо то, что уровень педиатров зачастую бывает настолько низким, что у мамы может создаться иллюзия особой значимости собственных знаний и умений.

Тем не менее в жизни каждого человека многократно встречаются насморк, кашель, повышение температуры, боль в горле, носовое кровотечение, ожог, ушиб, заноза и многое-многое другое. И все это не менее актуально, чем история средневековой Франции, интегралы, соли калия и экономическая география Аргентины. И все это надо учить в школе. Не учат? Ну что ж, значит, надо заниматься самообразованием. Если не ради себя, так ради здоровья собственных детей.

А что касается «целиком довериться педиатру», так в который раз повторю: это невозможно по определению. Юридически! Педиатр назначил вашему ребенку лекарство. Вы согласились, купили, дали. Вы!!! Без вашего согласия дать нельзя.

- Как распознать, хороший перед нами врач или нет?

- Это почти невозможно, если вы не читаете, не интересуетесь, не понимаете, что такое хорошо и что такое плохо.

Хороший врач сомневается и советуется. Объясняет и спрашивает. Не боится сказать «я не знаю», «давайте понаблюдаем», «мне надо почитать». Не говорит гадости о коллегах. Хороший врач никогда ничего не продает, ничего от вас не хочет, не лечит дисбактериоз и не «повышает иммунитет», не запрещает гулять и есть мороженое, не настаивает на шапочках и носочках. Хороший врач разбирается в гаджетах, увлажнителях воздуха, системах кондиционирования, домашних животных, правилах путешествий... Хороший врач, в конце концов, не пишет! Он печатает на клавиатуре.

Читайте также: Жизнь - боль. Чем отличается медицина в Украине и Германии

- Пожалуйста, поставьте на место мозги мнительной мамы, которая до ужаса боится детских болезней и, например, постоянно меряет ребенку температуру.

- Материнский страх - это сочетание инстинктов и острого дефицита знаний. Набраться знаний можно, к примеру, подружившись с доктором Комаровским. Хотите - читайте, хотите - смотрите, хотите - слушайте - все есть в свободном доступе у меня на сайте, на моем канале в «Ютубе». Сформулируй, чего ты боишься конкретно. Температуры? Нет проблем! Тебе нужны программы о помощи при температуре. Смотри/слушай, набирайся знаний. Легче станет, гарантирую!

С инстинктом сложнее, но один инстинкт легко подавляется другим. Переключайтесь на папу - это очень отвлекает, успокаивает и оздоравливает.

- Имеется ли здравое зерно в теории, что здоровье зависит от психотипов или астрологии: у Тельцов слабое место - горло, у меланхоликов - животы?

- Мой практический опыт всего этого не подтверждает. Шарлатанский бред желтой прессы, не имеющий никакого отношения к цивилизованной медицине.

- Существует ли для врача понятие политической карты мира?

- Конечно, существует. Это политические взгляды пациентов (или место службы родителей пациента) не имеют для врача никакого значения. Врач лечит всех одинаково - в соответствии со своими возможностями. Но политики, рисующие политические карты, очень даже существуют. Именно они создают границы между странами и людьми. Ограничивают доступ врачей к знаниям, пациентам, лекарствам. Политические карты рисуются кровью. И, к моему огромному сожалению, возможности врачей остановить кровотечение намного меньше, чем способность политиков к кровопусканию.

- Как вы считаете, работа с пациентами в той же ДНР - «ничьей» территории - это политика, медицина или, может, еще какая-то сфера человеческой деятельности?

- Я вовсе не считаю, что ДНР - это ничья территория. Но коль скоро вы произнесли эту аббревиатуру - ДНР, так здесь уже чистая политика. Политика, которая превратила всех нас в пациентов. Превратила только потому, что в 21 веке люди разучились говорить, слушать, аргументировать и договариваться. А главная причина всего этого - традиционная отстраненность мужчин от воспитания детей и детских проблем. Если бы женщины рисовали границы, они бы думали прежде всего о том, каково будет детям после этого «рисования». И договорились бы обязательно, без мордобоя. А мужикам мешают думать и договариваться ложные представления о понтах и крутизне.

- Приходилось ли вам отправляться в места со сложной политической или экономической обстановкой?

- Зачем мне куда-то отправляться? Я всю свою жизнь живу и лечу детей в месте со сложной политической и экономической обстановкой.

- Вы работали реаниматологом, почему перешли в более «щадящую» педиатрию?

- Вы тушили 100 пожаров в год. Потом вы пошли в пожарные инспекторы и смогли предотвратить 1000 пожаров. Почему?

Не допустить до реанимации - намного круче! Научить правилам помощи и вообще вылечить дома, без больниц, - это еще круче.

В реанимации я имел возможность лечить около 300 пациентов в год. Став заведующим инфекционным отделением - около двух тысяч в год. Создав сайт, книги, программы и получив доступ к аудитории, превышающей 100 миллионов человек, я повышаю свою эффективность как врача и учителя. Следовательно, мои «переходы» правильные.

Другой вопрос в том, что школа реанимации, когда ежедневно и ежечасно решаются вопросы жизни и смерти, когда ясно видна цена людям, их знаниям, умениям и ошибкам, - так вот эта школа на всю жизнь обеспечивает тебе мотивацию. Ты точно знаешь, что (кто) приводит детей в больницу. И пытаешься на это что и на этих кто влиять. По мере сил и способностей.

- Популярный ныне киносюжет: врач - социопат и циник до мозга костей, но при этом гениальный диагност. Возможен ли такой расклад в реальной жизни или для понимания картины необходим противоположный подход к пациентам?

- Сериал про доктора Хауса люблю. Но в реальной жизни Хаусу набили бы морду в первый же рабочий день. А главный врач сказал бы, что поделом, и добавил выговор.

- Вопрос из той же оперы: все пациенты врут? (Мы говорим о педиатрии, и вопрос касается как детей-пациентов, так и их родителей, пришедших на прием за компанию.) Если да, то почему? Есть ли способы распознать обман?

- Красивая сказка про сплошное вранье. Все пациенты разные. Родители пациентов разные. Они скорее врут себе, чем мне. Я их столько видел и слышал, что распознаю даже не обман, а намек на него, попытку обмана.

Чтобы эффективно помочь, мне надо знать правду. Это важнейший компонент врачебного искусства - адекватная коммуникация.

Родитель не будет врать, если он мне доверяет и точно знает, что мне нужно не обвинить и заработать, а помочь и научить.

Способы распознать обман, конечно, есть, но намного важнее знание способов профилактики обмана.

- Всем известный Януш Корчак перешел из педиатрии в психологию и педагогику. Вы для себя такой же путь не рассматриваете?

- Не рассматриваю. В психиатрии и педагогике я остаюсь любителем и регулярно отбиваюсь от нападок матерых педагогов и психологов. Мои зрители/читатели постоянно просят меня поделиться собственными взглядами на воспитание. Я и делюсь, честно предупреждая, что мое мнение - это всего лишь отражение личного опыта, и оно никоим образом не претендует на особую научность и однозначную правильность. Но поскольку личный опыт - это не менее 100 тысяч семей за 35 лет практической педиатрии, так почему бы им не поделиться?

- С кем работать проще - со взрослыми или с детьми? Удается ли вам в каждом маленьком пациенте видеть отдельную личность, или в этом нет необходимости - не важно, сколько лет сопливому носу?

- Выяснять проще у взрослых. Лечить проще детей. Мне далеко не во всех взрослых удается разглядеть отдельную личность. Так что не буду греха таить - и с детьми это удается не всегда, поскольку сплошь и рядом волнует не столько возраст сопливого носа, сколько глупость находящихся рядом несопливых взрослых.

А знаете, с кем работать проще всего? Открываю тайну: со взрослыми, которых ты знал детьми. Большинство мам и пап, которые приходят сейчас ко мне на прием, - это мои дети, это те, кого я купал новорожденными, лечил от их первых соплей и поносов. Они мои единоверцы, единомышленники. Они всё знают и всё умеют. Они приходят к дяде Жене не жаловаться, а хвастаться. Это настоящее счастье.

- Как вы думаете, в чем секрет Вашей популярности?

- Несмотря на шипение моих недоброжелателей, я не шоумен. Все по-честному. Мне никто не пишет сценарии. Никто не говорит, что можно, а что нельзя. Никто ничего не диктует, не навязывает. Рядом нет цензуры и запретителей.

Я поступил в мединститут в 16 лет. В 17 - зашел в операционную. В 21 - первый раз умер, но, поскольку моя клиническая смерть случилась в отделении реанимации, до конца умереть не удалось, однако реанимацию я полюбил со всем пылом юности и навсегда. В 24 - первый раз полетел по санавиации. В 30 - стал зав. отделением. В 33 - опубликовал первую книгу: монографию, основанную на анализе данных историй болезни 12 тысяч маленьких пациентов. За нее стал кандидатом наук.

Я в нашей медицине видел все. Смерть, много смерти. Мерзость и подлость. Воинственную, агрессивную бездарность. Сплетни, клевету. Концентрированное злорадство.

Счастье и спасение. Полмиллиона писем. Сотни тысяч детских глаз, улыбки. Наши уникальные, самые терпеливые, наивные и доверчивые мамы-бабушки. Социальная безотцовщина в национальном масштабе. Страна без дедушек.

Все это - кучей рубцов по жизни. Но, повторюсь, все по-честному. Надеюсь, что секрет популярности именно в этом...