У власти в России наследники тех самых большевиков, которым все отдашь, а они тебя за это к стенке. Не отдашь - тоже к стенке. 

Олег Табаков, Чулпан Хаматова, Марк Захаров, Евгений Миронов... Многие другие... Что не имя - легенда. Это люди, подписавшие заявление "творческой интеллигенции" в поддержку Кирилла Серебрянникова и "Гоголь-центра".

Где вы были раньше? Мы лечили детей - не надо нас втягивать в политику. Мы ставили спектакли - не надо нас втягивать в политику. Все прекрасно знали, точнее, ждали, когда доберутся и до вас. Ну, вот добрались... Добрая дюжина замарана в сотрудничестве с властью. Преступной властью. Спасая одну человеческую жизнь и идя на компромиссы - нет, не с Путиным - с собой, со своей совестью, приближали убийство других. Приближали и этот день - когда над "Гоголь-центром" и Серебрянниковым (скорее всего, и Капковым) нависли тучи. Да, это удар. С этим невозможно смириться. Постучались уже в соседскую дверь. Скоро придут за вами. Только поздно.

Читайте также: Компромисс - путь к гибели Украины 

И есть еще один аспект, который виден только отсюда, из Украины: есть прямая взаимосвязь между поддержкой Крыма и обысками в "Гоголь-центре". Между войной в Донбассе и допросами Серебрянникова. Когда все эти "подписанты" молча согласились, чтобы их страна убивала других граждан. И считали, таким образом они выкупили право лечить детей, ставить спектакли, заниматься искусством. Увы. У власти - наследники тех самых большевиков, которым все отдашь, а они тебя за это к стенке. Не отдашь - тоже к стенке. Весь тот апокалипсис, в котором приходится жить моим бывшим коллегам, знакомым был немыслим даже лет пять - шесть назад. Сказали бы: этого не может быть. В книгах Солженицына, Аксенова - да. Наяву - нет.

Читайте также: С каждым днем Путину все меньше удается доказывать россиянам разумность своих решений

Шаг за шагом Россию возвращают, приучают к гулаговскому корыту. Современные тюрьмы не слишком-то далеко от него ушли. Там тоже давно словили сигнал, к чему все идет. И выйти оттуда не просто здоровым, но и живым -- ой, как непросто.