Вот уже три года политики, политологи, журналисты и общественные активисты ломают риторические копья относительно целесообразности официального определения конфликта на Донбассе как войны. То, что это война, понятно всем. Правда, специалисты уточняют специфический характер этой войны и чаще всего определяют ее как войну малой интенсивности. Иногда используют термин "прокси-война" (опосредованная война, война "чужими руками"), отмечая, что Россия на Донбассе воюет против Украины не напрямую, а формально руками пророссийских боевиков и российских "добровольцев". Не буду вдаваться в споры о том, как лучше всего определять конфликт на Донбассе в украинском законодательстве и в профессиональных дискуссиях. Пусть об этом спорят специалисты по международному праву и военные эксперты. Обращу внимание на другую сторону терминологического определения этой войны.

Война на Донбассе до сих пор остается безымянной войной. Были различные попытки дать этой войне некие пафосные определения - "Украинская отечественная война", "Война за независимость Украины", и др., но они не прижились в украинском политическом дискурсе, возможно из-за своей вторичности или чрезмерной пафосности.

Читайте также: Как Кремль на примере ''ДНР/ЛНР'' ''добил'' идею непризнанных республик как способа сохранения лидерства РФ на постсоветском пространстве

В общем-то, не всегда масштабные политические (исторические) события определяются сразу. Иногда это происходит с течением времени и название событию дают историки или публицисты. Иногда закрепляется официозное определение, как например "Великая Октябрьская революция", которую до 1927 г. сами большевики называли "октябрьским переворотом". Коль уж речь зашла о названии одной из революций, приведу показательный пример из нашей недавней истории. Политики, политологи, историки, социологи и даже простые люди до сих пор ожесточенно спорят о сути событий, произошедших в ноябре-декабре 2004 г. и зимой 2013-2014 гг., относительно того, можно ли их считать революциями. Но в общественном политическом самосознании за этими событиями прочно закрепились названия "Оранжевая (Помаранчевая) революция" и "Революция достоинства". Почти наверняка они так и останутся в истории под этими названиями, поскольку речь идет о терминологическом самоопределении этих событий самими их участниками. И эти терминологические самоопределения были приняты массовым политическим сознанием, и уже закреплены в дискурсивной политической традиции современной Украины.

В случае с войной на Донбассе все иначе. Почему?

Для ответа на этот вопрос, наверное, необходимы более тщательные социологические, исторические и культурологические изыскания. Выскажу лишь предварительные соображения по этому поводу.

Во-первых, само событие не закончено. Оно еще не отложилось окончательно в народной памяти и не получило своего самоназвания. Впрочем, далеко не каждое историческое событие получает народное самоназвание. Например, за войнами и революциями очень часто закрепляются названия, связанные с датами ("война 1812 г.", "революция 1905 г." "февральская революция" и т.п.), или географическим ареалом события ("финская война", "корейская война", "война во Вьетнаме"). Может быть, рассматриваемый нами конфликт так и останется в истории "войной на Донбассе".

Читайте также: Нам нужен настоящий национализм, защищающий интересы нации, а не кучки воров, - Касьянов

Во-вторых, сама эта война очень неоднозначна и общественное мнение в Украине по отношению к этой войне очень фрагментировано. А раз нет доминирующей позиции в оценке этой войны, то нет и ее распространенного самоопределения.

Но это лишь предположения. Хотелось бы услышать мнение по этому поводу профессиональных обществоведов (историков, политологов, социологов и культурологов) и просто думающих людей. Ботов и троллей прошу не беспокоиться.