Много людей меня окружало и все были совершенно разными. Кто-то – слабый, кто-то – злой, кто-то – тихий, а кто-то – болтливый. Но каждый был опасным. Может, не от природы, а из-за тюремной системы, которая здорового человека превращает в закоренелого преступника. В древнем писании было сказано, что в мир было выпущено каждой твари по паре, и каждая пара притягивалась естественным путем. И мы вынуждены были искать союзников, помня о тюремных правилах – «не верь, ни бойся, не проси!».

Как заезженная пластинка, из раза в раз повторялась одна и та же история. Когда мое окружение узнавало о том, что я украинец, к тому же – из Автономной Республики Крым, начинался ураган неиссякаемых вопросов, подпитываемых из российских СМИ. Большинство из них были провокацией. Я молчал. Отвечал, что «на политические темы не разговариваю», и от меня отставали, хоть на какое-то время. Но не все могут молчать и укротить свое возмущение. Таким был мой грузинский друг Басилай Карло, которого мы называли Карло Васильевич...

Читайте также: Путинизм как период глубокого запоя импероголиков

Этот повидавший жизнь и уже постаревший грузин никогда не скрывал того, кем является. Он был истинным преступником – авантюристом. Казалось, еще мальчишкой грузин пустился вплавь, подняв пиратский флаг на своей бригантине, и с тех пор не причаливал к берегу. Все свои поступки он мог объяснить – и от его объяснений они становились даже логичными, понятными и вызывали какое-то сочувствие, поддержку. Но все это – прирожденная ловкость и мошенничество. Хотя кого это волнует? У старика была большая семья, дети и внуки, и они ждали его домой. Он не переживал почти ни о чем. Сердце Карло болело лишь за несправедливость, а ее на его тюремную долю выпало немало.

Свой срок он давно уже отсидел, а теперь отбывал надбавку. Да, и такое есть в тюрьме... Перед самим окончанием наказания к нему подошел знакомый охранник-конвоир и с дружественной улыбкой предложил сделку. За небольшие деньги сотрудник администрации пообещал ему мобильный телефон. Предложение было заманчивым, эта практика распространена и стара как мир. Зарплаты у персонала не такие уж и большие, чтобы устоять от соблазна подзаработать. Тем более, худо от этого никому не будет. В общем, Карло решился.

Старик перевел сумму туда, куда просил служивый и, казалось, что он наконец-то сможет позвонить жене и детям. Но «мусор» есть «мусор» – он может улыбаться в лицо, оказывать услуги за сигареты или более существенное вознаграждение, рассказывать новости кино и в принципе новости со свободы – пока не получит приказ. И тогда улыбка сменяется на оскал. Очевидно, приказ поступил и по поводу Басилая Карло.

Вместо телефона пришел охранник, да не один, а со следователями и понятыми. Грузина обвинили в даче взятки лицу при исполнении. То, что это была провокация, инициатива сотрудника администрации, а никак не грузина, никого на суде не интересовало. Басилай Карло получил еще три года к своему сроку. Накануне освобождения... Но и не эти упущенные драгоценные дни оставшейся жизни так терзали старика. К этому он был готов. Такая его жизнь. Другого он стерпеть не мог – этого испорченного, отравленного мышления его сокамерников, яда из телевизора в десятках глоток, только и жаждущих брызнуть ядом.

Читайте также: После того, как Россия уйдет из Крыма и Донбасса, нас ждут долгие десятилетия тяжелейшего восстановления

Грузина убивала война, развязанная Россией в Грузии в 2008 году. И даже не сама война, а то, как ее преподнесли в Российской Федерации, в стране, которую он отчасти считал родной, в которой провел большую часть своей жизни. Преступления российских войск в Грузии местная пропаганда подавала как подвиги. Старое сердце не могло молчать. Он отстаивал правду. Приводил аргументы, факты, доказательства. Но что можно доказать тому, кто готов грабить, насиловать, убивать ради собственной выгоды, прикрываясь геополитическими интересами? Я много раз наблюдал, как он сидел на кухне в окружении русских – и стая гиен-псевдопатриотов клевала грузина, унижая его страну, армию, народ, откровенной ложью. Карло пытался вразумить их – но безрезультатно. И это его изводило. Мне было больно за него. Но за эту отчаянность идеи я его зауважал и по-сыновьи полюбил.

Не удивительно, что именно Карло стал мне почти единственным другом, который неоднократно защищал перед российскими карательными правоохранительными органами.