Я не собирался ни с кем драться. Я просто пришел выразить свою гражданскую позицию. 13 марта 2014 года. Это был четверг. Третий проукраинский митинг в Донецке.

Антимайдановцы тусили под памятником Ленина, мы на противоположной стороне площади, между нами – шеренги тогда еще милиции.

Мы растянули длинный флаг Украины и стояли с ним. Перед самым концом митинга я почувствовал сзади какое-то движение. Оборачиваюсь: подошли люди в неприметной одежде. И я вижу: кто-то из них арматуру скинул, у кого-то что-то торчит из-под куртки. Это была Самооборона Майдана. Я это точно знаю, потому что потом с этими пацанами вместе воевал в "Правом секторе".

Митинг закончился, мы стали расходиться. Но со стороны антимайдановского митинга на нас побежали люди. Я хапанул перцового баллончика, не знаю, их или нашего. Хватаю воздух, глаза жжет... Пришел в себя, понимаю, что мы сбились в кучку, и нас оттесняют к сцене. Возле нее стояли ментовские автобусы. Нас окружали, поэтому мы полезли внутрь. Водителя там не было. Сами открыли переднюю дверь и втолпились. Нас было около 30 человек. Кто-то лез внутрь, кто-то отбивался на улице. Мы думали, что нас вывезут, но, естественно, никто этого делать не стал.

Читайте также: Новости из зоны: что дальше?

Я сидел сзади, возле окна, и в него прилетел кусок брусчатки. Нас начали заливать из баллончиков. Вдруг сработал стадный инстинкт – все стали кричать, что нужно выходить, а то нас тут сожгут. Толпой выбежали из автобуса. Я не знаю, где в этот момент была милиция, что она делала... Автобусы были окружены агрессивными сторонниками "русского мира", поэтому мы начали обходить их с другой стороны. И получилось так, что нас зажали в кольцо. Сзади автобус, перед нами кордон милиции, а за ним – антимайдановцы.

Мы стоим кучей на трамвайных путях. В нас летят бутылки, булыжники. Кто-то орет: "Бандеровцы, смерть вам!". Очень четко помню, как один мент говорит: "Ну, бандеровцы. Так что их теперь, убивать за это?"

Этих орущих людей (среди них были и какие-то бабки) сдерживали, или, скорее, делали вид, что сдерживали. В какой-то момент кордон прорвали с одного края. И я был ближе к нему. Завязалась драка. Это буквально какие-то секунды, может, минута. Милиционеры оттесняют их, мы расходимся, и я вижу: на трамвайных путях лежит пацан, и из него льется кровища (речь идет о 22-летнем Дмитрии Чернявском, который получил ножевое ранение. – Прим. ред). Трамвайные пути, свет ночных фонарей – и труп…

Читайте также: Война – как лотерея: поймал шанс – воруй, живи, как хочется

Мне тогда прилетела в голову брусчатка, начала хлестать кровь. Не знаю, сколько времени это длилось, но казалось, что очень долго. Эти орут: "На колени!". И милиционеры говорят: "Встаньте на колени, может, они успокоятся". Кто-то становился, кто-то нет.

Потом правоохранители сделали коридор. Мы все ломанулись туда, меня сбили с ног в самом начале. Во многом именно это меня и спасло. Пока я поднялся, вся толпа антимайдановцев уже побежала за пацанами, которые вышли. Я побежал по проспекту Ильича. И вижу, как в разных местах кто-то один валяется, а его толпой бьют.

Я понял, что нужно как-то добираться домой. Ехать в общественном транспорте нельзя. Такси вызвать – не вариант. В марте 2014 года это означало заехать куда-то к сторонникам "русского мира", если вообще доехать...

Уже дома я посмотрел новости, увидел это побоище со стороны, узнал, что зарезали пацана, и меня начало колотить от страха. Тогда, на площади, страшно не было. Но пришло осознание, что ты участвуешь в исторических событиях.

На самом деле, тот митинг – это момент, когда мы потеряли свой город. Просто мы не были агрессивными. На следующее утро я это четко осознал. Потом были еще попытки провести проукраинские митинги в Донецке. На них я уже ходил со спрятанным в карманы звеном от цепи. Не пригодилось.

Прошло пять лет. Но пока я не готов назвать свое имя. Рано или поздно мы вернемся домой, я и сотни или тысячи таких же, как я, вернемся и вернем Донбасс Украине.

Для этого и помогаем своей армии.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram