Нарастающая в последнее время слабость международных позиций Украины будет проявляться и в том, что любой победитель выборов вынужден будет возвращаться к одним и тем же вопросам, альтернативам и инструментам, связанным с урегулированием конфликта на Донбассе, пишет в своем блоге на "Новом времени" эксперт-международник Николай Капитоненко. Одним из таких инструментов выступает нормандский формат. В нем участвуют Украина, Россия, Франция и Германия – и нельзя сказать, что участвуют успешно.

В самой опасной фазе эскалацию конфликта удалось остановить и перевести его в состояние обмена артиллерийскими обстрелами. Есть обстоятельства, благодаря которым сложно будет ожидать от формата большего.

Любые посреднические усилия выступают вспомогательным средством для сторон. Украина и Россия не нащупали за годы конфликта зон возможных компромиссов. Это значит, что его продолжение в нынешнем состоянии выглядит как для Москвы, так и для Киева предпочтительным вариантом. Обе стороны готовы нести связанные с этим затраты, но не готовы принимать связанные с более глубоким урегулированием риски. Украинские политики боятся обвинений в сдаче интересов Кремлю и предпочитают оставлять все, как есть. А хозяин Кремля считает цену в виде санкций вполне приемлемой, хоть и неприятной – и уверен, что время играет на его стороне.

Чем дольше длится конфликт, тем более сильными становятся позиции спойлеров – лоббистских групп, заинтересованных в затягивании конфликта. Такие группы обычно присутствуют со всех сторон подобных конфликтов. Они используют сложность ситуации, манипулируют общественным мнением, устраивают демарши, срывая мирные инициативы и усложняя диалог. Цель – заставить конфликт длиться как можно дольше. Они умеют зарабатывать финансовые, политические и прочие баллы и не хотят терять связанные с войнами преимущества.

Читайте также: Що не так із пропозицією розширити нормандський формат

Время вообще играет против попыток разрешения подобных конфликтов. Оно углубляет линии раскола в обществе, создает историческую вражду, меняет восприятие в сторону непримиримости. Чем дольше длится конфликт, тем сложнее его решить. Уже совсем скоро можно будет говорить об устоявшихся различиях в идентичностях между украинцами в ОРДЛО и на территории остальной Украины. Этнически мы один народ, но, к сожалению, это не гарантирует общей идентичности.

Усилия европейских партнеров на этом фоне не отличаются системностью. В силу разных причин, Германия и Франция не имеют целостного видения управления конфликтом. Единственное, что у них есть – формула "возврат контроля над территорией в обмен на автономию". Эта формула слишком близка к условиям России, чтобы стать основой для компромисса, по крайней мере, без дополнительных условий. Европейцы смотрят на вещи относительно просто. Они считают внутреннюю составляющую конфликта на Донбассе значительной – и, соответственно, уверены, что вывод российских войск станет необходимым, но не достаточным условием разрешения конфликта. С точки зрения теории, их позиция вполне понятна: управление внутренними конфликтами в течение последних тридцати лет осуществляется через предоставление автономий, расширений прав, децентрализацию и прочие формы power sharing, что в данном случае можно перевести как "демонополизация власти".

Но этой формулы мало, потому что она не учитывает позицию и интересы Украины. С точки зрения Украины, вся – или почти вся – проблема заключается в присутствии России. Соответственно, мы по-своему видим и последовательность выполнения пунктов Минских соглашений, и логику разрешения конфликта в целом. В какой-то момент отличия в подходах стали слишком очевидными – и нормандский формат перестал быть сколько-нибудь эффективным.

Для нас это более серьезная проблема, чем для Берлина и Парижа. Европейцы могут оставлять конфликт в текущем состоянии сколько угодно долго. Им хотелось бы, конечно, найти какое-то решение для того, чтобы ослабить антироссийские санкции, но это явно неприоритетный вопрос. Тем более, что санкции не мешают реализовывать действительно важные проекты – например, "Северный поток-2". Мы же платим за продолжение конфликта в нынешнем виде несоизмеримо более высокую цену: в человеческих жизнях, исторических последствиях и потерянных процентах ВНП. Предлагать новые решения и шаги должны именно мы.

Читайте также: Підґрунтя нашої цивілізаційної поразки й повернення під російське ярмо

Как в этом контексте выглядит инициатива расширения нормандского формата, например, за счет США и Великобритании? Как общий принцип – неплохо. Как техническое задание – крайне сложно.

В тот момент, когда мы наконец прекратим называть конфликт с Россией "гибридной войной" и начнем почаще использовать слово "асимметричный", ясности станет больше. Ключевая особенность этого противостояния в том, что разница силовых потенциалов слишком велика. Нам надо думать, как ее компенсировать, а не разглагольствовать о гибридности, тем более без ясного понимания того, что это такое. Привлечение третьих сторон – посредников, наблюдателей, союзников – выступает для слабой стороны конфликта одним из самых важных приемов. Этими третьими сторонами могут быть как государства, так и международные организации. В любых форматах. Многосторонность играет на нашей стороне – и с этой точки зрения стремиться к активизации роли Вашингтона и Лондона, конечно же, нужно. В украинских интересах, чтобы британцы и американцы поставили что-то на карту в нашем конфликте с Россией.

Загвоздка будет в осуществлении этого плана. Даже те, кто что-то уже поставил, будут стараться скрыть свое участие в игре. Нам нужно думать о том, какими могут быть глубинные и долгосрочные интересы США и Британии. Возможно, придется выбирать между, скажем, формализацией посредничества и поставками вооружений. На протяжении предыдущих лет наша внешняя политика испытывала серьезные проблемы как с формулировкой своих приоритетов, так и с пониманием интересов партнеров. Расширить нормандский формат без преодоления этих проблем не удастся.

Забывать о многосторонних форматах управления конфликтом нельзя – они полезны для нас. При любой возможности их стоит как расширять, так и углублять. Углублять, пожалуй, будет несколько легче, но это все равно потребует от нас реальной готовности идти на уступки – если не россиянам, то европейцам. Объем и характер таких уступок, а также вопрос о том, что можно требовать взамен, остаются открытыми стратегическими дилеммами внешней политики Украины.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і Telegram