Путь Владимира Путина отмечен чувством недостающего признания. Будучи офицером КГБ, он чувствовал себя покинутым Москвой. Став президентом, он добивался расположения Европы — и был разочарован.

В Москве лежит снег, но Герхард Шредер, кажется, не чувствует холода в этот январский день в 2001 году. В костюме садится он в красные сани, запряженные лошадьми. Рядом с канцлером сидит Владимир Путин. Довольные, они едут по Коломенскому, бывшей летней резиденции царей.

Многое тогда казалось возможным между Россией и Германией, Россией и Европой. В сентябре 2001 года, спустя несколько месяцев после катания на санях, Путин приезжает в Берлин. За трибуной в бундестаге он кажется нерешительным, поправляет свой пиджак, и большую часть времени говорит на немецком.

Многое, о чем он говорит, депутаты слушают с удовольствием. "Сильное сердце России", по его словам, открыто к настоящему партнерству с Европой. "Европейский дом" он хочет теперь строить вместе.

Сегодня такое выступление представить невозможно.

Прежде всего потому, что Путин сегодня чаще всего представляет Запад в качестве врага. И одновременно отмахивается от любой критики в адрес Москвы, считая ее обычным злорадством.

Можно было бы сказать, что взаимное разочарование было предсказуемым, однако в этой истории есть слишком много переломных моментов.

Европа, вероятно, всегда надеялась, что Россия интегрируется, подстроится под европейские мерки. Путин не собирался перестраивать свою страну в демократию по западному образцу. Его надежда состояла в том, что Россия снова сможет считаться внутри Европы великой державой.

Из этого ничего не вышло. Затаилась обида, которая была ощутима уже 20 лет назад. Это можно прочесть в газетной статье Владимира Путина. Незадолго до Рождества в 1999 году он представил свое виденье наступающего десятилетия.

Западные политики, писал тогда премьер Путин, после распада СССР считали себя победителями, а россиян — побежденными. Они, по его словам, отказали России в равноправном сотрудничестве и пытались вмешаться во внутренние дела страны. Тогда Путин ссылался на войну в Чечне, которую критиковал Запад.

В бундестаге, полтора года спустя, он заявил, что мир более не разделен на два лагеря, он стал намного сложнее. Европа должна стать независимым центром, говорил Путин, имея в виду, что она должна дистанцироваться от США. И вместо этого больше полагаться на Россию.

Путин так хорошо говорит по-немецки, потому что, будучи офицером КГБ, он служил в Дрездене — до того момента, когда в декабре 1989 года рассвирепевшие демонстранты не оказались перед зданием штаб-квартиры КГБ. Путин в спешке жег документы, звонил военным. Но там напрасно ждали распоряжений из Москвы. Страна, которой он служил, бросила его на произвол судьбы.

Читайте также: Не надо себя пятнать: западным политикам стоит прислушаться к словам Путина

"Стало ясно, что Союз болен. И это смертельная, неизлечимая болезнь под названием паралич. Паралич власти", — писал он в своей биографии.

Став президентом, Путин, во-первых, концентрировался на том, чтобы взять Россию под центральный контроль Москвы. Он подчинял себе критические СМИ, некоторые олигархи эмигрировали, других, как, например, Михаила Ходорковского, отдали под суд.

Во-вторых, Путин пытался сохранить влияние Москвы в постсоветском пространстве. Его беспокоила "революция роз" в Грузии в 2003 году, а еще больше "оранжевая революция" в Киеве в 2004 году против кремлевского человека Виктора Януковича.

Появлялось все больше примеров, когда Запад, с точки зрения Москвы, вторгался в российские зоны интересов. Скрытая злоба росла.

Читайте также: The New York Times: Путинская Россия стала бальзамом для диктаторов и пугалом для Запада

Ее Путин выместил на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году. Он заявил о своем нежелании принимать "однополярный мир" с Америкой как единственной мировой державой и пригрозил, что эта модель неприемлема и сокрушительна, в конечном итоге и для самого гегемона. Россия хочет равных прав, в этом ничего не изменилось. Но изменился тон.

Европа уже тогда стала для Путина разочарованием.

Когда Путин захотел стать президентом в третий раз, поменявшись должностями с Дмитрием Медведевым, по стране прошли протесты.

"Хотя Путина все равно избрало большинство, он в качестве меры предосторожности принял ряд репрессивных законов. Если когда-то Путин ориентировался на Европу, теперь он становится от нее все дальше. Катание на санях со Шредером кажется бесконечно далеким", — констатирует Süddeutsche Zeitung.

Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube

Оригинал – Süddeutsche Zeitung (Германия)