Более двух месяцев – с первого митинга на Европейской площади – европейские и американские политики, эксперты и журналисты в самой Украине, моральные авторитеты, священники – призывали к достижению политического компромисса, диалогу, пониманию того, что протест нельзя игнорировать. И в результате именно Европейская площадь, а не Майдан Независимости, куда вскоре после начала протестов переместился палаточный лагерь протестующих, стала центром новой, куда более мощной фазой эскалации украинского напряжения.

Все это – свидетельство серьезной, возможно даже неизлечимой болезни украинской власти. В любой цивилизованной стране многотысячный митинг с требованиями, которые ранее озвучивал сам президент Виктор Янукович – европейская интеграция как магистральный курс – привел бы, по крайней мере, к началу переговорного процесса между властью и протестующими. Но ответом на протесты были две попытки разгона лагеря на Майдане и бутафорские «круглые столы», которые без особого успеха организовывал первый президент Украины Леонид Кравчук.

В любой цивилизованной стране эскалация напряженности, с которой киевляне столкнулись после 19 января, должна была бы послужить поводом для немедленных переговоров властей и оппозиции, попыток сделать все возможное, чтобы остановить уличные бои. Но в результате президент Виктор Янукович только спустя несколько часов после начала нового конфликта встретился с одним из оппозиционных лидеров Виталием Кличко, да и то не по своей инициативе, с обращением к народу выступил только спустя сутки – и спустя сутки же после начала конфликта были опубликованы скандальные законы, которые многие наблюдатели в Украине и за ее пределами уже называют шагом к «путинизации» или «лукашенкизации» страны. При этом столкновения на Европейской площади продолжаются и конца им не видно. И не видно понимания, что ответственная власть должна сделать все возможное, чтобы снять напряженность – а такое ощущение, что мы опять присутствуем при проработке очередного силового сценария.

Это и есть то, что губит современную Украину – отсутствие государственного инстинкта у тех, кто ею управляет. Это можно было заметить практически всегда, даже последняя, приведшая к началу протестов история с мнимым выбором между европейской интеграцией и Таможенным союзом с Путиным – разве не свелась она к банальному примитивному подсчету, кто даст больше денег и спасет практически доведенную до дефолта экономику? И вот ровно такой же подход к одной из самых сложных и трагических страниц украинской истории – будто и нет никакого государства, никаких национальных интересов, никакой необходимости строить стабильную страну. Эти слова звучат с телевизионного экрана в президентском обращении, но не имеют ничего общего с реальностью. Зато абсолютная реальность – абсолютная безответственность и нежелание считаться с людьми.

Ничего хорошего, конечно, из такого равнодушия получиться не может. Потому что это не просто равнодушие – это еще и плохо замаскированный эгоизм, интерес только к собственным интересам и собственной жизни – и в этом смысле украинская власть вполне похожа на своих коллег в других странах постсоветского пространства. Украина в худшей ситуации просто потому, что у нее нет ресурсов, как у России или Казахстана и нет доброго спонсора, как у Беларуси. Но Украина в лучшей ситуации, потому что у нее есть большое количество граждан, стремящихся к переменам и не желающих смотреть в сторону Кремля.

Виталий ПОРТНИКОВ для kontrakty.ua