Главное возражение против федерализации Украины состоит в том, что для решения ее проблем федерализация не нужна. Практическая польза от федерализации Украины неочевидна, риски — слишком велики.

Для начала, если брать теорию и исторические прецеденты — успешные и устойчивые федеративные государства были созданы из уже существующих образований, а не в результате разделения государства (по принципу «снизу вверх», а не наоборот). В мировой истории устойчивые федерации возникали путем объединения независимых субъектов в федерации (Канада, Италия, Германия, США и др.). Ставшая федеративной после 2-й Мировой войны Югославия распалась, а современным примером неудачной федерализации унитарного государства является Бельгия со своим фламандско- и франкоязычным населением, в шаге от распада.

Собственно, главный риск в федерализации Украины тот же — «консервация» различий украинских земель, дезинтеграция страны, возможность частичного или полного ухода ее частей в РФ, Польшу, Румынию или Венгрию. Иными словами, создавать федерацию сейчас — согласиться, чтобы ее субъекты распространяли абсолютно противоположную друг другу культурную, экономическую или национальную политику.

Интересно, что вопрос наиболее остро ставился именно в те моменты — в 2005 и 2014 — когда политические элиты Юго-Востока, красные директора, сторонники тесной интеграции с Россией теряли власть в стране. Имея в распоряжении всю страну, никто из представителей восточных элит, кстати, ни о какой федерализации или децентрализации не тревожился. Им нужна была вся Украина.

Сейчас это попытка, потеряв страну, оставить за собой хотя бы ее часть, «свои» области — бизнес, финансовые потоки, возможность и дальше держать в безмолвии привыкший к патернализму народ, страх люстрации, перед судебными процессами за коррупцию, сепаратизм и т.д.

Федерализация сейчас — это административный ресурс в их руках, фальсификация выборов, как на нескольких прошедших. Тюрьмы, больницы, система образования и пенсионного обеспечения, городское хозяйство, «работа» в виде прямого шантажа местных советов — все это дает нужный процент даже в условиях растущего недовольства. Это возможность пользоваться природными ресурсами региона, в то же время получая дотации и социальные выплаты из общеукраинского бюджета. Это карманные суды, это частные армии вроде харьковского «Оплота», это намеренное будирование конфликтных тем, особенно перед выборами. Это постоянная возможность шантажа центральной власти, особенно в вопросах внешней политики.

О конфликтных темах. Главное — большая часть их спокойно регулируются местным самоуправлением, предоставлением более широких полномочий местной власти. Распределение доходов, выделение дотаций и субсидий, — для этого абсолютно не нужно, чтобы область становилась субъектом федерации. В России, например, Якутия — субъект федерации, но ее высокодоходные предприятия имеют головные офисы в Москве или в Питере, где и платят налоги, — проблема сбора-распределения денег не зависит от устройства страны, а от политической воли центра отдавать полномочия и средства или не отдавать.

Что касается гуманитарных вопросов – проблемы якобы ущемления русского языка, навязывания праздников, общей трактовки истории, ущемления русских по национальному признаку и т.д.

Украина в этом смысле — самая демократичная страна на всем постсоветском пространстве. Русских в Украине не резали, не запрещали говорить на русском языке, не ограничивали в гражданских правах, не выгоняли. То, что украинский государственный и его стоит выучить – что же, Украина имеет право развивать именно свой язык и именно свою национальную культуру; проблема не в двуязычии, а в оголтелом стремлении части людей украинский язык, проживая в Украине, не знать и не слышать.

Про ущемление русскоязычных – например, в харьковском Дзержинском районе на 230 тысяч населения – одна школа с украинским языком преподавания. ОДНА. И два платных лицея. При этом выпускные и вступительные экзамены – ЗНО, аналог российского ЕГЭ – можно сдавать на любом языке. Моя дочь сдавала гуманитарные предметы на украинском языке, а английский язык и алгебру — c заданиями на русском. В то же время в России все ЕГЭ сдаются на русском языке в обязательном порядке.

Я сравниваю с Россией не из желания зацепить — просто показать, что федерация не обязательно средство и тем более гарантия решения проблем, в федеративном государстве при отсутствии реальной демократии нет ни финансовой, ни гуманитарной автономии.

Но вообще, главный как мне кажется момент ненужности федерации – это изменение принципа разделения Украины. Да, исторически здесь две области с тяготением к разным цивилизациям, но сейчас этнические и культурные различия стерлись, и главный раскол – возрастной. Средний возраст украинцев — 36,5 лет, есть много людей, помнящих Советский Союз, воспитанных в его парадигмальных установках.

С другой стороны, выросло целое поколение молодых людей, знающих только Украину, считающих себя украинцами вне этнической принадлежности и языкового выбора, полагающих билингвизм своим конкурентным преимуществом. Чем дальше, тем таких людей будет больше, десоветизация — глубже, цивилизационный выбор украинцев — определеннее.

После Майдана гражданская нация сформировалась окончательно, консолидировалась, у нее есть цель, есть силы и энергия, есть движение, есть свои смыслообразующие мифы, героика, сакральные жертвы. 

И есть враг, настаивающий на федерализации. 

То есть именно сейчас федерализация воспринимается как ослабление государства, консервация местных элит и проблем, усложнение и замедление процесса реформ, угроза целостности. Если раньше ее можно было обсуждать, сейчас это явная уступка врагу, его инициатива, расцениваемая в качестве попытки как минимум сохранить влияние, как максимум — отторгнуть части Украины через лояльные элиты, изменение процедуры, военную угрозу, в конце концов, по типу Крыма.

Украина на это, конечно, идти ни в коем случае не должна.