Худший вид войны – худой мир. Неделю назад украинская власть села за стол переговоров с террористами. Перестали ли гибнуть люди? Нет. За время так называемого перемирия погибло 27 украинских военнослужащих. Данных о погибших ополченцах и мирного населения у нас нет. Прискорбно то, что люди будут гибнуть и дальше. Только если в ситуации боевых действий украинские военные имеют возможность для адекватного военного маневра, то в условиях перемирия они этой возможности лишены. Поэтому в мирное время украинские солдаты гибнут безответно.

Давайте посмотрим правде в глаза. Худой мир — это ситуация, при которой боевые действия на юго-востоке страны пролонгируются на неопределенное время. Потому что если вы ведете переговоры с другой стороной, она получает легитимный статус. Это сигнал для всей Украины: террористы имеют право на существование, власть, ресурсы и свои условия. Дальше — больше. Это значит, что нужно услышать Донбасс, то есть признать его независимость. Это значит, что нужно признать субъект – новое государственное образование с названием Новороссия. Это значит, что вчерашнего романтика-убийцу Стрелкова нужно признать политическим игроком. А вчерашнего политтехнолога-террориста Бородая — руководителем нового государства, достойного разговора. Тогда, может, сразу прекратить военные действия, вывести украинские войска с Юго-Востока, закрыть границу и начать выстраивать дипломатические отношения с новообразованными республиками?

О чем в принципе можно договариваться с сепаратистами? Просить их сложить оружие, добровольно сдаться или покинуть территорию Украины — бессмысленно. У этих людей совершенно иные задачи. Если внимательно прослушать обращения Стрелкова, Болотова и Бородая, можно убедиться, что главная цель их деятельности и смысла жизни — уничтожение государства Украина как не имеющего права на существование. И действовать они собираются до тех пор, пока смогут это делать.

Как нужно было бы разрешить конфликт?

Мирные переговоры делают невозможным быстрое завершение антитеррористической операции, которая, по моему мнению, предполагает в максимально быстрый срок двумя ударами — с Юга и Севера — перекрытие границы и зачистку территории от боевиков, взяв их в окружение в центре Донбасса. Только после такой операции можно вести переговоры — о добровольной сдаче. Потому что тут становится очевидным, что их перспективы призрачны, а выбор невелик: либо умереть в осаде, либо спасти жизнь. Учиться так вести переговоры стоит у Владимира Путина. Сначала демонстрация силы и сокрушительный удар, потом — решение мирным путем.

Другой вопрос, что нынешние военные действия с украинской стороны ведутся крайне непрофессионально. Очевидно, что существующее военное руководство страны просто неспособно на эффективные боевые действия. По-хорошему президенту стоило бы уволить все командование вооруженными силами выше звания полковника, а среди полковников, подполковников и майоров найти тех, кто еще не окончательно погряз в коррупционных схемах и бытовухе и готов воевать по-настоящему. Новый высший кадровый состав можно укрепить, пригласив иностранных военных советников. Например, из США и Израиля. Обе эти страны имеют опыт ведения боевых действий в условиях наличия мирного населения. Их опыт нам сейчас нужен.

Как должны действовать мы?

У нас осталось тяжелое наследие от всех предыдущих режимов, включая Виктора Януковича. Это наследие заключается в том, что армия полностью уничтожена. На сегодняшний момент, кроме рядовых бойцов, которые являются основанием этой армии, ничего больше нет. Но кое-что полезное Янукович все же оставил. За время его правления создавались, экипировались, тренировались различные спецподразделения. Цель у них была одна — защищать режим. С этим они не справились. Но на сегодняшний день, тем не менее, существует хоть и небольшое количество подготовленных, не сбежавших в Крым и Россию, и все еще ждущих приказа спецназовцев. И они, кстати, в отличие от добровольческих батальонов и армии в целом, очень неплохо вооружены и экипированы. Им не нужны ни бронежилеты, ни оружие, потому что при Януковиче их снабжали новейшими образцами военной техники. Эти бойцы способны без коврового бомбометания, без установок «Град», без танковых ударов за несколько ночей ликвидировать руководство сепаратистских новообразований. Тихо зайти в захваченные здания СБУ и горадминистраций и уничтожить всех, кто носит камуфлированную форму, георгиевскую ленточку и АК.

После такой операции с остальными можно разговаривать. Увидев судьбу своего руководства и потеряв управление, люди будут готовы сдаваться. Такой тип операции предполагает минимальное количество жертв среди мирного населения. А если мы будем разговаривать и играть в худой мир, мирные люди будут гибнуть, терять свое жилье, а поток беженцев - только возрастать.

Если есть сомнения в боеспособности спецназа, то у государства есть возможность купить сверхточное оружие у западных партнеров и уничтожить несколькими точно наводящимися ракетами штабы противников. Информация о штабах сепаратистов точно есть у СБУ.

Более того, нет никаких сомнений, что ополченцы пользуются поддержкой местного населения. Потому что все, кто поддерживает единую Украину, уже воспользовался возможностью оттуда уехать. Однако не секрет, что в менталитете восточного жителя есть ориентация на сильную власть. Киевская власть для них таковой не является. По их мнению, она даже военную операцию не может провести быстро и решительно. Быстрое и бескомпромиссное уничтожение лидеров сепаратистов послужило бы хорошим сигналом для большинства жителей Востока. Они бы убедились, кто в доме хозяин.

Второй этап такой операции после действий спецназа предполагает передачу территорий Донбасса под контроль добровольческим батальонам: «Донбасс», «Азов», «Айдар» и пр. Задача этих батальонов — не столько вести боевые действия против профессионалов, сколько занять территории, удержать и установить там новую власть в режиме комендатур. Так же действует Турция в районе Курдистана, где основное население курдское, но административную власть поддерживают турецкие воинские части, находясь в укрепленных гарнизонах.

Поскольку в украинских добровольческих батальонах много местных жителей, они станут будущими руководителями новых местных органов власти: начальниками местных милицейских структур, местных администраций, местных районных советов, местных громад. И уже они, завоевав это право своей службой, точно будут проукраинскими и, надеюсь, некоррумпированными. И авторитет у них за несколько лет правления точно возникнет. А вот призывников, не желающих и не мотивированных воевать, в зоне боевых действий вообще не должно быть. Те же контрактники, которые есть, но не очень боеспособны, должны выполнять только функции общего обеспечения и охраны границ территории Юго-Востока. А также участвовать в боевых действиях на границе державы. Те самые два удара, о которых мы говорили.

Вот и решайте, что лучше — худой мир, когда ситуация затягивается на долгие годы, продолжают гибнуть наши солдаты и мирные жители, когда легитимируется Новороссия, с которой придется вести переговоры, так же, как с Приднестровьем у Молдавии. Либо добрая война, которая предполагает минимум жертв среди мирного населения, быстрое решение проблем. И самое важное — украинцам нужны победы. Не будет побед, не будет государства. Слишком долго и слишком часто в последние годы мы проигрывали. Украина, которая умеет побеждать – это страна, с которой будет разговаривать мир. Сегодня Европа не спешит к нам с помощью. С нами не готовы разговаривать, как с равными. Сегодня весь мир просто считает нас проблемой. А разговаривают с людьми, которые эту проблему готовы решить. В том числе и с Путиным. Если мы покажем, что мы способны, как израильтяне, сами оборонять свое государство, мы станем полноправным субъектом переговоров. Добрая война не всегда хуже худого мира.