Послушайте, я не могу уже слушать песни о разрушенном Славянске.

Я не могу слышать о том, что в Славянске не осталось ни одного целого дома.

Я дам фотографии и в этом посте. И я покажу много разрушенных домов. Но прошу учитывать, что эти дома мы специально выискивали, колеся по городу на чём? - правильно, на том же Крокодиле.

Потому что без автоматчиков и пулемёта нас Первый батальон не отпускал никуда.

А Славянск - ну, он такой большой город. Там стоят многоэтажные дома. Во дворах относительно чисто, во дворах мусорные баки. Кажется, мусор вывозят регулярно.

Во дворах сидят бабушки в халатах.

По улицам катят коляски молодые мамы.

Люди возвращаются в город. На улицах достаточно многолюдно.

В некоторых многоэтажках есть дыры от снарядов, да. Но на вопрос, сколько погибло людей в этих квартирах, нам удивлённо отвечают:
- да не было там людей. Да и вообще...

Да, людей к тому времени было мало. Многие эвакуировались, прочие прятались.

Артиллерия работала достаточно точно. Били по промышленным зданиям, по зданиям административным - по тем гнёздам, где были кубла сепаратистов.

Также били по некоторым частным домам, жители которых были изгнаны сепаратистами, опять же, для обустройства огневых точек и эдаких штаб-квартир.

Откуда знали об этих точках? - а разведка доносила.

И рассказывали местные.

Местные постоянно наносили точки на карту. И точки были точными.

Что, не погибли местные жители во время этих артобстрелов? - погибли.

И это самое страшное в этой войне. И это нам ещё предстоит понять и осмыслить.

А я даю прямую речь местного жителя. Я внимательно слушала местных жителей. Я запоминала их дословно.

- Человек двести погибло. Ну понятно, что ещё никто не считал. Я так, по рассказам, навскидку. Но самое большое число местных попало под принудительную мобилизацию. Тогда пацанов и мужиков вооружали.

- А если не хочешь?

- А в подвал. Вот и вооружались. Потом их погнали первой линией. Там они и полегли все. Столько пацанов... И сейчас лежат по посадках. Там растяжки, и украинские, и сепаратистов. Не скоро разминируют. А тела пухнут. Некоторых успевали немного прикопать. остальные так лежат.

- Город как? По-прежнему за сепаратистов?

- А город и не был за сепаратистов. Вот вы просто не понимаете. Вы ж никогда не понимали. Сейчас я вам расскажу! - начинает горячиться, у него тоже боль.

- В городе активных сепаратистов было процентов десять-пятнадцать. Плюс пассивных, кто за Рассею, но тихо, на кухне. Всего процентов тридцать, не больше.
- как же тогда так получилось?

- А так и получилось. Время было упущено. Когда они начали собираться и кричать, их бы быстро приструнить, так никто ж про это не думал. А остальным было пофиг. Это ж народ... Вы не представляете, что за народ. Вот уже стоят огневые точки сепаратистов во дворах. В жилмассивах. Начинают палить. Время уже было после перемирия. И известно ж уже, что обратка придёт. Обратка, она приходит минут через три-пять. Нет, они идут мимо. С колясками, представляете? С детьми. Рты раззевают. Интересно им. Кто-то на мобилу снимает. Был такой случай. Снимал - раз, и полголовы снесло.

- Не прятались, что ли?

- Ну, кто понимал, те прятались. Остальные - ну, я не знаю... Не понимали до конца.

- Вы так спокойно говорите...

- А как мне говорить?

- Ну, не знаю. Ненависть есть к стреляющим?

- Ненависть... Это война. Понимаете?

- Понимаю.

- К тому же не мы её начали.

Он говорит мои слова.