Многострадальному восточному региону выпал шанс переродиться из советского заповедника – если он сумеет отторгнуть вживленный ему ген предательства.

Мой первый звонок в освобожденный Славянск одному из знакомых заставил задуматься.

- Освободили вас, поздравляю, гуманитарку вон везут, продукты.

- Да какие там продукты, так, хлеб и вода, у ополченцев хотя бы тушенка была.

После этого все фото и видео с украинским флагом над Славянском, все радостные заявления и благодарности местных стали отравлены этой пренебрежительной интонацией. Как скоро бы АТО и восстановление города не закончились – для многих горожан террористы так и останутся ополченцами. Сотни аплодировавших сбитому боевиками украинскому вертолету под Карачуном будут жить рядом с сотнями оплакивавших погибших бойцов.

Привычка предавать останется в силе, а уж повод найдется. Проукраинская эйфория схлынет, пробудив в сердцах многих искренний патриотизм – и ненависть у тех, кто ощутит себя лишним на празднике независимости. Досужие кумушки непременно будут обсуждать провалы и скандалы в правительстве – благо, уже есть, что. Скромные работяги за вечерним пивом примутся сетовать на растущие тарифы, разваленный город и некую – пока еще не определенную – новую местную власть.

И не то чтобы они были готовы вновь повторить свой пагубный опыт апреля, бросившись на грудь “нашим ребятам” в камуфляжах и с автоматами. Но хватит ли пыла и энтузиазма для самостоятельного восстановления покалеченного города? Подобным оптимизмом был наэлектризован воздух забитых маршруток, пробирающихся по полям из Славянска – но что останется от него через месяц-другой? Реакционные силы, традиционно всем недовольные, будут подтачивать хрупкий росток славянской весны.

Они никуда не денутся. Останутся те, кто не считает зазорным позаимствовать себе тушь “с поля, ну вы понимаете”. Те, кому намного проще ненавидеть обеспеченных людей, чем пытаться достойно зарабатывать. Кто видит ценность в дипломе, а не в образовании, в должности, а не в работе, в сытом брюхе, а не в чести и достоинстве.

Естественно, можно долго пояснять это постсоветской культурой, советской историей и прочими умными вещами – люди, рожденные в советском Донбассе, уже не станут слобожанцами - от слова свобода. Страшно другое – что этот ментальный ген имени Павлика Морозова проникает и в их детей.

Благодаря ему появляются вспышки странной, немотивированной агрессии. Когда шутки и благого начинания ради бросаешь одному из временных славянских переселенцев семнадцати лет ссылку о бесплатных курсах украинского – в ответ получаешь резкое: “А чему они меня научат? Суржику своему? Это мы их еще можем поучить”. Уязвленная гордость прежнего поколения, превратившего мифы былой эпохи в фетиши, резонирует и в новой генерации – но уже безосновательно, глухой подростковой обидой на “другой мир”.

Обиженные дети – страшнее, чем кажется на первый взгляд. В одном из исследований о судьбе поэтизированного советским режимом “обиженного ребенка” Павлика Морозова отмечалось: “Доносить - это, знаете, серьезная работа, а он был так, гнида, мелкий пакостник”. Донбасс показал, какие крупные неприятности могут появиться из-за мелких пакостников.

Парадоксально, но главным “Павликом” Донбасса оказался тот, кого величали едва ли не отцом региона. Поначалу предав своего патрона-президента, он после изменил и своему региону короткой интрижкой с боевиками – которых тоже впоследствии бросил на произвол судьбы.

А пока дух пионера-предателя продолжит витать над Восток Украины – и подвыпившие мужики будут с жаром доказывать, что “эта территория никогда не была украинской”, да только на северного соседа кивать уже неуместно – этот Павлик Морозов вонзил нож в спину пусть не отцу, но брату. Еще будут поругивать Киев и тихо побаиваться, отчасти завидуя, Западной Украине.

Долго ли еще?