Оценивая текст закона с одной стороны и перспективы его реализации с другой, следует быть осторожным. Поскольку предложение об особом статусе Донбасса — вариант постепенного мирного разрешения конфликта на востоке. Пусть компромиссный и вынужденный вариант, но он является меньшим злом в сложившейся ситуации.

В поисках ответа на вопрос, что делать с Донбассом, — вопрос, возникавший раньше и возникающий сейчас в связи с законом и переговорами в Минске,— нужно понимать, что Украина не стоит перед выбором: вернуть Донбасс или предоставить ему особый статус.

Вернуть Донбасс под полный контроль Киева можно лишь военным путем. Это было бы осуществимо, если бы страна воевала исключительно с сепаратистами. Но, как показали события августа, теперь приходится иметь дело с российскими войсками. В таком противостоянии Украина может рассчитывать лишь на боевую ничью при неизбежных больших жертвах. Поэтому теоретически вариант полноценного возвращения Донбасса имеется, но провернуть его в ближайшее время вряд ли удастся. К тому же существует риск масштабной войны между двумя странами.

Второй вариант — попытаться решить ситуацию мирным путем. Закономерно, что такой подход вызовет критику и недовольство, поскольку Киеву придется договариваться с сепаратистами.

Возникает дилемма: если украинцев не устраивает ни война, ни особый статус, то какая существует альтернатива? Только замораживание конфликта. Фактически предстоит выбор из двух зол, вариантов, каждый из которых будет иметь свою армию противников. Либо отказ от оккупированной части Донбасса — но в таком случае сохраняется риск эскалации конфликта. Либо попытка шаг за шагом вернуть регион под руку Украины — тот самый компромисс, при котором Украина формально сохраняет Донбасс в составе страны, пытаясь с помощью перевыборов местной власти и переходных институций вернуть его также в правовое поле государства. Вдобавок на этой территории сохраняется относительный мир.

Другое дело, что в предоставлении особого статуса Донбассу есть целый ряд несогласованных противоречивых моментов. Например, Украина готова выплачивать пенсии и выполнять бюджетные обязательства. Но если все налоги и сборы остаются на территории региона — а сепаратисты хотят именно этого — они сами должны взять на себя и финансовые обязательства, в том числе, по выплате пенсий. В таком случае Украина не должна предоставлять никаких субвенций и помощи, за исключением международной.

Далее — вопрос правоохранительных органов. Какой будет народная милиция, о которой идет речь в законе? Скорее всего, это милиционеры, не вмешивавшиеся в конфликт с сепаратистами и готовые присягнуть любой власти, только бы сохранить свой статус.

Отсюда выходит еще одно противоречие. Украина выступает за то, чтобы на территории региона действовала СБУ, подконтрольная Киеву. Сепаратисты — против. Украина хочет контролировать границу, сепаратисты — снова против.

То есть незакрытых вопросов больше, чем тех, по которым удалось предварительно договориться с россиянами. Кстати, в этом кроется еще одна проблема. Переговоры ведутся с Россией, при этом сепаратисты позволяют себе заявлять, мол, их что то не устраивает. Хотя Минский протокол был подписан, в том числе и представителями обеих так называемых народных республик. То есть руководство самозваных ДНР и ЛНР взяло на себя обязательства, а теперь разводит руками, говоря о том, что не является участником переговоров и планирует сохранить статус республик. В таком случае, конечно, не будет ни народной милиции, ни финансирования на оккупированных территориях. Но также не будет и признания этой части Донбасса территорией Украины.

К сожалению, подобная двойственность сохранится и в дальнейшем. Я скептик, поэтому считаю, что прийти к компромиссу относительно особого статуса Донбасса будет крайне тяжело, даже невозможно. А в таком случае в силу вступит второй вариант, та самая альтернатива — замораживание конфликта. Между украинскими и российскими войсками появится разграничительная зона, где не будет ни войны, ни мира.