Россия безусловно относится к странам с рыночной экономикой.

Главное отличие рыночной экономики от плановой – механизм ее балансировки, механизм приведения в соответствие спроса и предложения. В плановой экономике эту функцию выполняют многочисленные ведомства (Госплан, Госснаб, Госкомцен, Госкомтруд, отраслевые министерства); в рыночной экономике сбалансированность достигается за счет свободы ценообразования. На товары и услуги. На рабочую силу. На иностранную валюту. Пока российские власти не делали шагов, направленных на отказ от свободы ценообразования, и, значит, при всех известных проблемах (коррупция, задавленная конкуренция и повышенная монополизация, безумное вмешательство государства в экономику…) российская экономика является рыночной.

А для рыночной экономики кризис – это явление, ну, если не рядовое, то нормальное.

Хотя свободные цены и приводят экономику в сбалансированное состояние, но это не означает, что они (свободные цены) решают все проблемы в экономике, вообще. Так сильнейшие кризисы в мировой экономике середины 70-х и начала 80-х годов были связаны с нефтяными шоками, когда страны-производители нефти решили единомоментно поднять цены. Экономика стран-импортеров отреагировала скачком инфляции и безработицы. Последние кризисы в экономике США (начала 2000-х и 2007-2009 гг.), да, чего далеко ходить, тот же российский кризис 98-го года, стали реакцией экономики на ошибки в государственной политике, на ошибки государственного регулирования (которое есть везде, даже в либеральной Америке).

Когда я употребляю слово «кризис», то для меня это означает, что те механизмы, которые обеспечивали развитие, перестали работать; что те тренды, которые наблюдались в экономике до этого, исчезли; а новые механизмы и тренды, позволяющие с высокой достоверностью прогнозировать развитие экономики, еще не сформировались.

В этом отношении ситуация в России для меня выглядит просто.

Для меня нет вопроса «будет ли в России экономический кризис?», мне понятно, что он уже начался. Просто кризисы, хотя и являются способом восстановления работоспособных механизмов, на самом деле, никогда не бывают идентичными. И тот кризис, в котором сегодня находится российская экономика, заведомо не похож ни на кризис 98-го, ни на кризис 2008-го, так как причины и болезни разные.

Когда я сегодня ставлю российской экономике диагноз «кризис», то я аргументирую это тем, что прекратился экономический рост и прекратился рост доходов населения; исчезла «нефтяная подушка безопасности», которая защищала доходы бюджета и стабильность рубля; спрос экономики на деньги сокращается, а цены начали ускоряться.

Да, этот кризис не является таким обвальным и резким, как в 98-м или 2008-м, но это не делает его менее болезненным.

Дело в том, что (как я уже отметил выше) причины нынешнего кризиса иные.

Сегодняшняя экономическая ситуация стала результатом того, что российская власть разрушила механизмы защиты прав собственности (а важнейшими такими механизмами являются независимый суд, равенство всех перед законом и работа правоохранительных органов, направленная на защиту закона, а не корыстных интересов). А это, в свою очередь, подорвал желание частного бизнеса инвестировать в развитие – инвестиции в прошлом году перестали расти, в этом стали сокращаться. А экономика – ни маленькой компании, ни большой страны – не может расти без инвестиций. На протяжении всего пост-кризисного (после 98-го года) периода в российской экономике достаточно устойчивым было соотношение между приростом инвестиций и приростом экономики: на 1% прироста ВВП приходилось 1,9% прироста инвестиций. Опережающий рост инвестиций является характерной чертой стран догоняющего развития, т.к. достаточно большие средства нужно инвестировать в развитие социальной и производственной инфраструктуры, которые (инвестиции) не дают немедленного эффекта в виде роста ВВП, но являются его основой на последующие десятилетия.

К сокращению инвестиций следует добавить и серьезные изменения на рынке труда, которые только начинают проявляться, но которые объективно будут усиливать свое влияние в ближайшие годы – сокращение численности трудоспособного населения в России и активное привлечение иностранной рабочей силы заведомо более низкой квалификации и уровня образования будет сдерживать рост производительности труда в экономике.

Если мой диагноз верен, то выход из нынешнего кризиса будет долгим и тяжелым.

Разрушить механизмы зашиты прав собственности относительно можно относительно быстро, а вот на их восстановление уйдут многие годы. Разрушение доверия бизнесменов к государству ведет к интенсивному оттоку капитала (денег и, самое главное, мозгов) из России, который вернуть назад будет очень трудно, а на наработку нового также потребуется длительное время.

На этом фоне вопрос о влиянии снижения цен на нефть на состояние российской экономики мне не представляется очень значимым.

Да, зависимость от нефти велика. Но от нефтяных цен зависит в первую очередь федеральный бюджет (который получает более 80% от прироста цен), а зависимость нефтяных компаний гораздо менее существенна. Российская нефтяная промышленность на мировом рынке не является важным игроком. Подчеркну, игроком – то есть тем, кто может влиять на изменение цен. Российская нефтянка проводит абсолютно примитивную и негибкую политику – вывезем все, что добудем. Даже если мировые цены на нефть снизятся на 20-30% российские компании не сократят объемы экспорта. На сегодня такой игрок в мире один – Саудовская Аравия, которая заинтересована в поддержании относительно высоких цен на нефть (около 100 долларов).

Что же касается устойчивости российского бюджета в условиях снизившихся цен на нефть, то нужно обратить внимание на два момента.

Первое, у бюджета имеется достаточно большой (более 3 триллионов рублей, т.е. 20% годовых расходов) Резервный фонд, который правительство может тратить в случае недобора нефтяных доходов. Второе, в последние году Центральный банк проводит гораздо более гибкую курсовую политику и позволяет рублю двигаться вниз. Что, в свою очередь, приводит к росту доходов бюджета от экспорта нефти, т.к. доходы бюджета привязаны к долларовой цене нефти.

Очень грубый пример может выглядеть так.

Предположим, среднегодовые цены на нефть и газ снизились на 20%. По оценкам Минфина федеральный бюджет теряет примерно 700 млрд.рублей в расчёте на год при снижении нефтяных цен на $10/баррель, т.е. снижение доходов составит примерно 1,4 трлн.рублей. Но все хорошо понимают, то снижение цен на нефть до 80 долларов – оставим санкции и украинский кризис в стороне – приведет к снижению курса рубля. За счет того, что примерно 65% доходов федерального бюджета привязаны к курсу доллара (помимо нефтегазовых доходов это, главным образом, НДС и акцизы на импорт) рост курса доллара на 1 рубль дает федеральному бюджету примерно 200 млрд.рублей дополнительных доходов. Таким образом, подорожание доллара на 5 рублей примерно на две трети компенсирует бюджету потери нефтяных доходов.

Но, стоит подчеркнуть, я, в данном случае, занимаюсь оценкой «бухгалтерских» последствий от снижения цен.

На самом деле, гораздо более важным для экономики, в такой ситуации, станет ее «моральный дух», готовность населения, бизнеса, власти относиться к снижению нефтяных цен не как к катастрофе, а как к изменению погоды. На которое повлиять нельзя, но можно сменить одежду.

Подведу итоги. Российская экономика уже находится в кризисе. Этот кризис не пришел к нам извне, как в 2008-м. Этот кризис не стал результатом ошибок экономического блока, как в 98-м. Этот кризис стал результатом последовательного разрушения институционального каркаса экономики и государства, которое происходило на протяжении последних десяти лет. То есть, кризис, в прямом смысле слова, является рукотворным. Это не делает его более легким в преодолении. Напротив, любые шаги, направленные на укрепление независимости суда и верховенства права в стране, неизбежно будут вести к разрушению монополии на власть. Но именно этого власть боится больше всего и поэтому не готова даже обсуждать этот вопрос.

А поэтому кризис будет долгим…