Углегорск, 28.10.2014

- Я тут полковник, а ты кто??? Автоматы до бою!!! Я сказал!

Предохранители были сняты. Автоматы были явно готовы к бою, а мы – нет. Я, например, в этот момент вспоминала какую-то смешную историю и не могла сдержать улыбку. Чего же бояться – это ведь полковник нашей украинской армии! Он же меня защитит! Сначала, может, пристрелит, но потом все равно обязательно защитит.

***

Однажды днем, а именно вчера днем, 28 октября 2014 года, небольшая компания из четырех человек, среди которых было двое художников и двое правозащитников, отправилась в Киев из Донецкой области.

Среди художников, уточняю, была и я.

Мы решили поехать через Дебальцево и Углегорск, чтобы посетить удивительное место – шахту "Углегорскую", относящуюся к почтенному госпредприятию "Орджоникидзеуголь". О шахте мне многое приходилось слышать, но так и не довелось пока в ней побывать. Шахтеры, я это достоверно знала, не прекращают работать под обстрелами. Удивительно, они трудятся без зарплаты, но, видимо, в твердой уверенности, что эта война не жилец на белом свете: она плохо выглядит, и, значит, скоро умрет. А там и пригодится сохраненная шахта.

Ведь если шахтеры не выйдут хоть один день на работу, шахта будет затоплена и, вероятно, разрушена.

Как жаль, что эта шахта так и осталась недостижимой целью нашего путешествия.

В городе Дебальцево мы сначала заехали в отделение милиции, о котором я упоминала в одной из моих колонок. Нам хотелось навестить начальника милиции, чтобы узнать несколько новостей и поблагодарить его. Мы решили отдать должное его самоотверженной смелости и вспомнить о том, как много он в последние месяцы сделал для города.

Милиция города Дебальцево посчитала необходимым выделить нам машину и сотрудников для сопровождения в этой поездке.

Итак, два автомобиля отправились в Углегорск. В этот светлый день не было слышно выстрелов, повсюду нам встречались автобусы, машины и прохожие. Раскрылись двери подвалов, и на поверхности вновь стала возможной жизнь.

И в Дебальцево и в Углегорске, там, где нет воды и отопления, где все почти магазины закрыты, прогуливались люди.

Гуляли женщины с детьми, пожилые пары куда-то не торопясь шли среди руин. Картина была обнадеживающей.

В эдаком благодушном настроении – за него мы, вероятно, и получили по заслугам – мы подъехали к блокпосту в городе Углегорске. Наши паспорта забрали на проверку. Почему-то нас не пропустили. Стоящие на блокпосту решили вызвать свое начальство и посоветоваться с ним на счет нас. Мы ждали в машинах, с нелепыми улыбками на устах.

Прошло пять минут. Приехал начальник, выпрыгнул из своей машины и подскочил к нам. Мы все еще улыбались.

Что произошло дальше, я помню смутно, но продолжаю себя убеждать в необходимости поверить в произошедшее.

Подъехавший к блокпосту начальник сразу начал кричать, кричал он матом (отнюдь не благим).

В сторону водителя машины, в которой сидела милиция города Дебальцево, он завопил:

- Чего ты, б...ь, дышишь!? Ты кто такой?!!

Водитель почему-то стоял уже возле машины. Не без волнения в голосе он ответил, правда, не совсем логично:

- Вы нас не пропускаете? Мы разворачиваемся и едем обратно.

Но этот человек, кричащий, захлопнул дверь милицейской машины и прогремел:

- Ты кто такой тут? (основной лексический фон опускается) Да ты соображаешь, кому вопросы задаешь? Я начальник штаба. Я полковник!!! ПОЛКОВНИК!!! А ты – никто! (или ничто).

Полковник, а это был именно он, лицо командного состава, еще не генерал, но уже не майор, набирал обороты:

- Сейчас я покажу тебе! Сейчас покажу! Автома-а-ты до бо-о-ю!!

Щелкнули затворы, предохранители были сняты. Пять автоматов направлены на нас. Весь блокпост организованно подчинился его приказу. Красноречивые взгляды и некоторая одеревенелость лиц говорили о том, что жизнь такая штука, иногда моргнуть не успеешь, а ты уже у Бога за пазухой, чай пьешь. Нервы, в общем, нервы шалят у армии. А тут еще и гражданские куда-то прут. Мы это за доблесть заслужили – немного покочевряжить эту публику.

Мой спутник Павел Лисянский тихим спокойным голосом поинтересовался, можно ли позвонить.

Строгий полковник отрезал:

- Потом позвонишь!!

и уточнил откуда:

- Позвонишь с могилы или с подвала!!

Видимо, эта детализация склонила моего друга не откладывать на потом. Он сразу начал звонить.

По ту сторону связи оказался некто настолько убедительный, что одна его фамилия охладила полковника.

Полковнику передали мобильный, он пробормотал Кому-то: "слушаюсь".

Автоматы пришлось опустить и предохранители вернуть в прежнее положение.

В общем, тут и сказке конец.

Нас сразу же захотели пропустить и даже сопроводить к шахте. Однако хороша ложка к обеду! Тем более, что у некоторых из нас в самом деле разболелось сердце, и вообще на душе начали кошки скрести.

Дополню эту историю тем, что когда мы недрогнувшей рукой взялись за руль, чтобы убираться восвояси, к нашей машине подошел военный с блокпоста и радостно сказал голосом человека, совершившего открытие века, прозревшего и разглядевшего людей среди дикой природы:

- А-а! Ви – Кияни!?! – он обращался ко мне и художнику Никите Кадану – візьміть ваші документи, красно дякую!

Он дал нам понять, что во всей этой истории нас, граждан с киевской пропиской, обидеть хотелось меньше всего.

Он же вдруг опознал под занавес в Павле Лисянском человека, который под обстрелами привозил термобелье на углегорский блокпост.

Подведу итоги: вчера утром, в Углегорске неизвестный полковник, грубо нарушая законы мирного времени (если бы объявили войну – он заодно нарушил бы и законы военного), без предупреждения отдал приказ: автоматы к бою.

Он прекрасно видел, что перед ним четверо гражданских и, должно быть, знакомые ему работники милиции Дебальцево, украинского города.

Нас спасло случайное телефонное право.

И мы остались живы.

Я не знаю имен и фамилий, не знаю о нацгвардии, батальонах или армии идет речь. Но законы соблюдать крайне необходимо. Иначе этот конфликт действительно может стать гражданской войной, соответствуя кошмарам, которыми потчуют своих зрителей путинские СМИ.

Свидетелями и участниками этого сюжета были:

Вера Ястребова, правозащитница, основательница общественной организации "Громадський контроль праці".

Павел Лисянский, правозащитник, профсоюзный деятель, основатель "Восточной правозащитной группы".

Никита Кадан, художник, участник кураторской группы Худсовет.

и я.