Версий того, кто поджег кинотеатр "Жовтень" в Киеве, как минимум три. Первая. Противники ЛГБТ - в тот день в рамках кинофестиваля "Молодости" показывали фильм из программы "Солнечный зайчик". Вторая. Рейдеры – тяжба с которыми у кинотеатра тянется годами. Еще одна версия, третья, почерпнутая в недрах соцсетей -  так хотели разжечь новую смуту, которая переросла бы в очередную революцию. Учитывая идиотизм происходящего, вероятной может оказаться даже самая фантастическая из версий. Так что гадать, кто заказал – все равно, что у ромашки спрашивать "плюнет или поцелует".

Можно включить воображение и попытаться представить поджигателя - подлеца, который бросил дымовую шашку в кинозал. О чем он думал, когда кидал подожженную дрянь в людей? Сколько ему за это заплатили? Какие фильмы он любит? Он, вообще, из Киева?

На последний вопрос с точностью до 99% могу ответить – нет. По реакции на поджог сегодня можно безошибочно определить киевлян. Слишком многое с этим кинотеатром связано у них. Как минимум три знаковых для меня фильма я увидела здесь. В советском детстве  - "Чучело". Тогда я поняла, что дебилы-одноклассники существуют не только в моем классе. В начале 1990-х подростком я смотрела здесь "Конец каникул" - неформатное кино про Цоя, очередь в кассу тогда стояла километровая и "Жовтень" первым показал ленту Лысенко. В нулевые - "Последние дни" Гаса Ван Сента о музыканте, который очень походил на Курта Кобейна. Я специально отправилась смотреть фильм именно в этот кинотеатр, потому что знала – публика там наиболее адекватная и во время сеанса не станет чавкать поп-корном.

Для половины моих друзей "Жовтень" больше, чем просто кинотеатр. Знаковое место. Малая родина. И когда ее уничтожают, становится по-настоящему больно.

На следующий вечер после пожара, я пришла к "Жовтню" – в воздухе еще пахло гарью, вокруг лежали угли. На фоне вечернего свинцового неба он казался кораблем, потерпевшим кораблекрушение. Я обратила внимание на то, что каждый проходящий мимо человек, поднимал голову и оглядывал кинотеатр. Это было похоже на ритуальное прощание с покойником. Мимо ковыляла старуха, толстая, с отдышкой. Ей было тяжело. Она равнодушно прошла мимо. Завернула за угол и исчезла. Будто перевернула еще одну страницу чьей-то жизни.