I

В моей душе естьнеудовлетворенная страсть к свободе.Я соткан из двух национальностей –украинской и белорусской. Белорусскаянациональность у меня скорее приобретённая.Я родился и вырос в Беларуси, впитываяжизнь во всех её белорусских проявлениях.Почему же приобретённая, а не врожденная?Ответ прост: каждый год, каждое лето сполной грудью радости и энтузиазмаребёнком я проводил время у бабушки вУкраине. Там меня всегда ждала весёлаякомпания моих украинских двоюродныхбратьев.  Отпечаток такого страстного,ребяческого желания посещать забавноехолмистое украинское село остался впамяти и по сей день. Я всегда полагал,что должен остаться навсегда там, в тойинтересной, веселой, красочной украинскойжизни. Но это чувство засыпало со временеммоего неизбежного взросления в Беларуси.Украинская национальность во мне спит:она в моём подсознании, глубоко в моейдуше. Она светится, как детская наивнаямечта, которая легко исполняется всегда,пока ты ребенок. Но, к сожалению, толькопока ты ребёнок.  

Теперь я взрослыймужчина, и многие мечты теперь воспринимаювсерьёз, с долей реализма и сомнения. Японимаю, что в моей душе конфликтуютдва начала — украинское и белорусское.В результате этого конфликта появляетсянеудовлетворенная страсть к освобождениюи реализации в рамках своей взрослоймечты. Всё это происходит на глубоком,чувственном уровне, который лишь мнепонятен. Производные такогонационально-душевного конфликтапротекают в моей жизни, создавая многопроблем,  решить которые способентолько я. Например, страсть говоритьвсегда правду, не скрывать ложь, итребовать это от других — это скорееукраинское воспитание. Бороться засправедливость и отстаивать свои взгляды— тоже, несомненно, влияние украинскогодуха.  Можно продолжать долго и нуднорассматривать свои внутренние черты.Но, дело даже не в самом характере, а втом, какой национальности он в большейили меньшей степени принадлежит. Этотаспект, по моему глубокому убеждению,очень важен.  

Теперь я открываю новыйэтап для себя. Этап взрослого мироощущенияукраинской земли. Совсем недавно явернулся из Винницы, где работал сосвоим братом-строителем. Ощущение тойукраинской мечты, что играла в моёмдетском воображении, вновь вернулосько мне после пятилетнего белорусскогозабвения. 

Что ж эта такая за мечта,которая движет и не даёт покоя моемубелорусскому сознанию? Почему эти дваначала не дополняют друг друга? Бытьможет, потому что эти два начала разные?Ведь совсем всё по-другому в Украинемне ощущается. Конечно, я осознаю, чтоподдержка двоюродного брата влияет намою идентификацию в Украине. Она помогаети является проводником моей души. Былбы я один, без родственников — и грубыерабочие будни, наверняка, казались бымне холодными и равнодушными. Но, можетбыть, и нет. Я много проводил временибез брата и чувствовал энергетику,которая по-другому раскрепощала меняв рамках общения, иначе содействоваламоим скрытым желаниям. Среди украинцев,т.е. в магазине, в поезде, на празднике,— где угодно мне приходилось без усилийбыть самим собой, т.е. свободно выражатьсвои мысли и развивать общение. Я лечилсвою спящую душу пробуждением своеговторого начала — украинского начала.

II

Мой двоюродный братОлег создал собственную бетономешалкупо промышленной схеме. Всё, до единогоболтика и гайки, он соединял своимируками. Он даже полюбил своё детище,между делом вычищая лишнюю грязь сметаллической, обсаженной двигателеми редуктором, бочки. Да, невероятнаялюбовь искрилась между ними. И я по-добромузавидовал этому процессу. Я понимал,что брат стал хозяином своей жизни,своего дела. Он знает, чего хочет. И какэтого добиться своими руками — он тожезнает. Я завидовал и мечтал, мечтал инаслаждался атмосферой свободы,независимости и трудовой романтичности. 

Занимаясь утеплениемзданий пенобетоном в Винницкой области,мы не чувствовали над собой начальства,грубой системы. Работа проходила ватмосфере независимости и уверенности.Собственный бизнес развит в Украине.Малое, среднее, большое — любое делотам имеет свой уровень качества и своюразнообразность подхода. 

Непринужденно, легкои удивительно насыщенно проходили нашибудни. Мы работали у разных людей. Дача,квартира, подсобка — везде необходимтёплый пол. Объявление в газете сделалосвоё дело: работы у нас было на месяцвперед, и мы радовались такой перспективе.  

Каждый заказчик былдля меня интересен как человек. Я оченьвнимательно наблюдал, как украинцыреагируют на те, или иные вопросы. Мнебыло сложно вести диалог, потому чтовсегда общение проходило на украинскомязыке. Украинский язык я полностьюпонимаю, но в виду своего малого опытаобщения на нём, я большую часть временимолчал либо отвечал по-русски. В ответя слышал также в основном русские фразыс украинским акцентом.

Но однажды, все же, одинраз я выдал всем чистый белорусский. Иэто стоило того. С одним человеком, прямоперед моим отъездом, за столом, мыобсудили все стороны белорусско-украинскойжизни.

Серега 46 лет выгляделна 26. Я все время смотрел на него и немог понять, как можно ощущать себя ненагулявшимся подростком с двумя взрослымидетьми почти моего возраста. Это былединственный человек, который большевсех общался с нами. Он не работал и жилна проценты, а всё, потому что продалчасть своего частного дома прямо вцентре города. На его территории построилибанк, крышу которого мы утеплялипенобетоном. 

Сергей был оченьлюбопытен, часто спрашивал про Беларусь.А я рассказывал всё, что у нас происходит.Мы обменивались информацией жадно иненасытно, словно после информационнойблокады. Он воспринимал с изумлениемвсё, что я говорил ему. Он никогда недумал, что у нас так сильно ущемляютконкурентов президента, а политическаясреда так атрофирована. Почему-то, Серёгане отступал и погружался в мой экскурспо Беларуси с каждым днём всё сильнееи сильнее. Очевидно, он сочувствовалмне: Сергей понимал, что я открыл емусвою душу в плане общественно-политическихтем. В результате Серёга пригласил наск себе домой. Конечно, без бутылки водкине обошлось. Мы говорили обо всем безцензуры, и это придавало своеобразнуюи неповторимую атмосферу маленькойкухоньке в частном винницком доме.   

На прощание я подарилвечно молодому Серёге белорусскую«сторублёвку» в память о себе, ну и,конечно, о том, какая в Беларуси инфляция.

Удивительное гостеприимствои открытость царили всё это время, покая был там, на земле моей мечты. Мне былоочень приятно делиться с каждым человекомсвоей жизнью. На миг, я даже не заметил,как сам стал частью всего того, о чёммечтал и во что верил. Я свободно дышал,излечивая свою душу. Я не просто дышал,я дышал одним дыханием с теми людьми,которые раньше меня осознали ценусвободы, которая 8 лет назад была неслучайно осознанна и выбрана украинскимнародом. Я стоял на пороге открытойдвери — и лишь один шаг меня отделял отбесконечно живого, открытого и доброгомира. Лишь один шаг стоило совершить, ия совершил его, уехав счастливым иуверенным в себе гражданином.

III

Прошёл год — и сновата же земля, улицы и переулки. Я сноваздесь, на своей второй Родине — Украине.Мрачная, серая и полувялая Беларусьпосле осенних  и зимних месяцеввыгнала меня снова на холмистые украинскиедороги. 

Встретил я своего братаОлега прямо за процессом работы: нужнобыло отвезти бетономешалку на объект,который находился в нескольких километрахот дома.

Вообще, в Украине жизнь— это работа. А работа — это жизнь.Честно говоря, я даже завидую, какгармонично у украинцев сочетаются этидва понятия, в частности, как онисочетаются у моего брата. Но ничегоудивительного, ведь в Украине немногоиная культура, чем у северных соседей.Если мне не изменяет память, КиевскаяРусь бурлила рыночной экономикой ещёсотни лет назад, а зажиточность украинскихкрестьян вызывала страх даже у Сталина.

Когда мы добрались,наконец, до соседнего села, нас встретилвысокий и крепкий парень, сын заказчика,пожелавшего утеплить себе чердак. Высокий деревенский красавец помогалнам разгружать цемент. В итоге работапо утеплению перекрытий была выполненанами за несколько часов. Ужасно быложарко, где-то градусов под 40, но мысправились.

Самые интересные событияждали нас впереди. Прекрасный городокШаргород — новое место «утеплительныхдел». Гостеприимный хозяин по имениВиталий, который оказался врачом-реаниматоромпо профессии, встретил нас с хорошим,позитивным энтузиазмом, и со временемвсячески нам помогал в работе. 

Примечательно то, чтотакая помощь, я имею в виду активноевовлечение в процесс со стороны клиентов, — очень распространенное явлениесреди украинцев. Виталий — тому явноеподтверждение. Хочу сказать, что егодушевность и открытость помогали намморально эти два дня. Видимо, его профессияподразумевает не только спасениефизическое, но и душевное. Кроме этого,нас откармливали, грубого говоря, каксвиней. Кормили просто замечательно:мясо, борщи, каши. Такое отношение,кстати, тоже очень характерное дляукраинцев. Именно благодаря Шаргородумне вспомнился прошлогодний дебютныйобъект, который нам «подфортил»: мыужасно долго заливали перекрытияпенобетоном в деревне Лука-Мелешковская,при этом объедавшись клиентскимихарчами, закусывая сладкой, крупноймалиной. 

Не знаю, может быть, мывызываем трогательное чувство у клиентов,и поэтому они нас так активно уважают.Может, это просто стечение обстоятельств,такая судьба. Но факт есть факт: чужиелюди относились к нам, как к родным.   

Виталий — не исключение.С ним было легко общаться, поэтому мыспокойно переночевали в гостях егосемьи, и уехали морально удовлетворенныедомой. 

Разумеется, и в этотраз я не сдержался, чтобы рассказать особытиях, царящих в Беларуси. Коснулосьв разговоре многого: от цен на продуктыдо общественного и природного климата.Мне иногда казалось, что изливая душуклиентам, я, как бы жалуюсь большому иопытному дяде в виде украинского народа,уезжая с чистым и облегчённым сердцем. 

И в этом году, как и впрошлом, я чувствовал в себе этотнеповторимый аромат мечты. Веяниесвободной земли влияло на меня, какзаражающая светомузыка, а энергетикалюдей заполняла силами жить дальше, ибороться с той пустотой, которая, кактень, преследует меня в Беларуси.

Виктор НИКИТЕНКО