Интересное  сейчас время: никто ничего не  берется предсказать. Более того, никто ничего точно не знает, а если знает, то совсем малость. И мало что понимает. Когда кто-то заявляет обратное, то похоже это на крики актера в театре, которому нужно продемонстрировать таким криком внутреннюю неуверенность персонажа. 

И это нормально. В такие годы, как этот – нормально. Ненормально заявлять, что хоть в чем-то уверен. Потому, что сейчас делается история в ускоренном, драматическом режиме.

Вспомним Лотмана, он об этом хорошо писал. Он использовал понятие «точка бифуркации» – это когда путей, открытых в будущее, становится много, очень много. Или же когда мы вдруг понимаем, что путей этих полно, куда ни взгляни – везде эти пути. Когда вдруг позволено все, что нельзя было недавно, буквально еще вчера. Собственно, это когда свобода.

Есть история «медленная» и «быстрая», даже «мгновенная». Есть «история процессов», а есть «событий», они взаимно накладываются, взаимодействуя диалектически, – но все же в обычной жизни больше первого, а не второго, обязанностей, а не досуга, больше прозы. Процесс – это медленная трансформация руды в трамвай, главный элемент события – настроение Наполеона в момент Бородинской битвы. Первая и вторая история различны между собой примерно так же, как череда дней бухгалтера и мгновенное вдохновение налетчика.

Как можно что-то предсказать, когда мы все попали в битву, на войну? О каком расписании трамвая можно говорить, когда безгранично свободными стали и кондуктор, и водитель, и все пассажиры, и прохожие за окном? И все психопаты, раньше стоявшие спокойно. А в такой трамвай попали еще и бухгалтеры, и женщины с двумя детьми. Что здесь можно понять, а тем более предсказать?

Свобода амбивалентна, ее или много, или мало. Она может утомлять, даже сводить с ума. И она для всех, и для Путина с его генштабом. Сейчас стали очень уж свободными даже самые ничтожные.

…Помню, приехали мы с приятелем к военной базе в селе Перевальном, в марте этого года, и какое-то время наблюдали группу мужичков в хаки, под триколором. У одного на плече автомат, что характерно. Поглядывают по сторонам эдак гордо, независимо. Местная сельская босота и алкашня. Но смотрят гордо, независимо. Дерзко. Под красивым разноцветным флагом.

Приятель и говорит: «Представь, как им сейчас хорошо. Раньше все было дерьмово, жена пилит, дочь проститутка. Сам – дурак и лох, ему это не раз доказывали. А сейчас смысл какой-то появился, он эти дни до конца жизни будет вспоминать».

Дурак и лох попал в историю. Как его предсказать? А их сотни тысяч у нас и в соседней милой стране миллионы.