Помните, когда только начинался майдан, была страшная бойня под администрацией президента? Беркуты лупили народ своими палками, добивали лежачих, а потом схватили нескольких ребят, скрутили их в одном из дворов, и те лежали уже без сознания от боли, просто лицами в ледяной асфальт…

Потом я несколько раз ездила на заседания суда по тем хлопцам. Это были даже не заседания, нет. Это была одна сплошная камера пыток.

Их заводили на суд с поломаными руками, сотрясениями мозга, разбитыми лицами и глазами. Они шли, теряя сознание, качаясь. А судьи - жеманными голосами продлевали содержание под стражей, и в зале обливались слезами жены, матери, дети. Это была одна сплошная камера пыток - пыток для всех нас. Казалось, этому судейскому бесчинству нету конца-края. 

На одном из судов мы ждали решения где-то до часу ночи. Судили одного из ребят. За организацию массовых беспорядков ему грозило 15 лет лишения свободы. Беркуты выбили ему глаз, началось отслоение сечатки. Он сидел на суде и совсем ничего не видел. И никто не собирался везти его в больницу.

А у этого мужчины была жена и трое детей. Самая младшая девочка, годовалая кроха, ходила по суду в памперсах и колготках, тарахтела погремушкой и все время прижималась к маме, и просила грудь. Тогда, в час ночи, измученная, она заснула просто у мамы на руках. В суде. Через стенку - от своего избитого отца.

Я сделала несколько сюжетов об этой семье. О том, в каком тяжелом состоянии обвиняемый. О том, как трудно теперь многодетной семье без кормильца. 

И что бы вы думали - чудом дело сдвинулось. За того мужчину вступились несколько нардепов, сильные адвокаты. В суде удалось доказать, что в той заварушке с беркутом - он оказался совершенно случайно.

…Мой последний сюжет о той семье - должен был получится невероятно романтичным. В одной из киевских больниц, истерзанный, слепой на один глаз, но свободный мужчина - обнимал свою жену и трех дочек. И они все плакали от счастья.

Но вот, уже перед эфиром, мой монтажер вдруг пристально посмотрел на этого моего героя. А потом - показал мне видео с того самого вечера 1 декабря. Редкое, малоизвестное видео. На котором четко видно, как этот мой герой - отчаянно бросает в беркут - камень за камнем. 

- Галя! Он на самом деле виноват.

Я смотрю это видео раз за разом. И кто-то говорит мне:

- Это сенсация. Это новые сведения. Это надо давать в эфир. 

А я понимаю - что выдать это - правильно. Я понимаю, что именно так должен поступить настоящий журналист. 

Но у меня - опускаются руки. И я понимаю, что я, наверное, ненастоящий журналист. 

Потому что перед глазами у меня стоит та несчастная годовалая кроха. И та самоотверженная жена. И вся их большая дружная семья, которая уже стала мне родной, и которая после обнародования этого видео - снова останется без папы. 

- Нет, - говорю я. - Нет, этого видео никто не должен видеть. Даже если он виновен, он инвалид теперь на всю жизнь. Даже если он виновен - он не должен сидеть за свой камень 15 лет. Даже если он виновен, мы не можем оставить семью без отца.

Я даже не помню, что сталось с тем последним сюжетом. Он вроде бы, даже не пошел в эфир, или пошел сильно укороченным. Самое главное - нового видео там не было, и моя совесть была чиста.

А еще, тогда я поняла: я все же человек и патриот. И только потом - журналист. 

А самое главное, чему научил меня майдан, и потом война, - что быть человеком и патриотом - куда важнее.