Миллионный город может без проблем принять порядка 100 000 переселенцев. В Киеве – около 3,5 млн. Значит, он в состоянии принять как минимум 350 тысяч. Да, есть определенная нагрузка, особенно на социальную инфраструктуру – транспорт, медицину, образование. Но речь не идет о проблемах Киева, речь идет о проблемах переселенцев в Киеве, пишет социолог Элла Либанова в блогах "Нового времени". 

Большинство из переселенцев горожане, поэтому им сложно переехать в деревню: они не знают сельской жизни. В Донецкой области всего 3% сельского населения, о чем тут говорить. Но Киев к тому же несколько особый город. Поэтому одно дело, когда приезжают люди, имеющие опыт работы в сфере услуг, неважно, какой именно, и другое дело – когда приезжают промышленные рабочие. В Киеве не так много промышленности, а то, что есть – там нет вакансий. Основные проблемы переселенцы связаны именно с этим.

Вторая проблема переселенцев – поиск жилья. В Киеве жилье найти можно, но дорого. И те заработки, которые в основном предлагаются в столице, этих расходов не покрывают. Из примеров - мои знакомые нашли себе работу в Киеве, а квартиру снимают в Чернигове и каждый день ездят полтора часа в одну сторону. Впрочем, киевляне зачастую ездят не меньше.

В других городах, которые чаще всего выбирают переселенцы – Днепропетровске, Харькове и Запорожье – есть свои проблемы. В Запорожье сложностей меньше, а вот Харьков и Днепропетровск – все-таки приграничные города, там сейчас также сложилась не самая благоприятная атмосфера, поэтому им там тяжело в первую очередь психологически.

Что касается психологического аспекта – переселенцев, которые не могут простить Украину и винят нас в своих бедах, очень много. Чтобы эта обида стерлась, должно пройти определенное время, которое будет измеряться не неделями и даже не месяцами. И дело даже не в том, правы переселенцы или нет. Эти люди в одночасье потеряли все. У них был социальный статус, работа, жилье, какое-то имущество – и все это внезапно испарилось.

Я убеждена, что люди, в общем-то, везде одинаковы. Но жители Донбасса очень долго пребывали под прессом – информационным, психологическим. Я рассчитываю на то, что, вырвавшись из-под этого информационного пресса, переселенцы поймут, что не все так однозначно. Очень многое зависит от того, как быстро они сумеют найти работу, удастся ли им приспособиться. Ведь если мама с детьми и больным родственником живет в общежитии коридорного типа, где все соседи – тоже переселенцы, не сумевшие устроиться и недовольные всем – конечно, ей будет трудно изменить свое отношение: они будут подогревать злость и обиду друг друга.

Большинство психологов считают, что расселять переселенцев нужно компактно, чтобы они помогали и поддерживали друг друга, но я не уверена, что это лучший выход. Да, помогать они будут, но одновременно будут и накручивать друг друга. Трудно сказать, что важнее.

Государственные программы помогают настолько, насколько хватает денег. Большего они сделать не могут: страна и так бедная, да и происходящее на Востоке вносит свою лепту. Приходится очень трудно, но я не склонна обвинять во всем государство: ошибки есть, но откровенно плохих решений я не вижу.

С моей точки зрения, могло бы помочь создание при местных органах власти комиссии с представителями местного самоуправления, волонтерами и обязательно - самими переселенцами, чтобы они не чувствовали себя пассивными объектами государственной политики, чтобы они были максимально вовлечены в процесс обустройства. Не так важно, кто из них будет сажать дерево, а кто – помогать соседям. Важно, чтобы они осознали все значение этого участия. Их нельзя отстранять от общественной жизни, ведь это станет очень серьезной ошибкой.

Ведь без усилий общества, без помощи волонтеров у нас действительно случилась бы гуманитарная катастрофа. А сейчас ее нет. В тяжелом положении находится около 600 тысяч людей; 300-400 тысяч нашли себя. Примерно 600 000 людей очень тяжело. Но катастрофы нет. Этих людей нужно пытаться трудоустроить, адаптировать и не давать им вариться в собственном соку.