Империя как она есть

Есть в современном политическом и околополитическом пространстве одно, чрезвычайно популярное, слово — Империя. Империя у нас то, Империя у нас это, Империя делает то, Империя делает се… Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что, к сожалению, очень многие из тех, кто этим словом пользуется, имеют о его значении весьма причудливое представление. Как правило, оно вполне соответствует тому образу, который был создан Джорджем Лукасом в «Звездных войнах»: что-то очень большое, тоталитарное, всех мучающее и подавляющее. Зачем? Да так, знаете ли. Из любви к искусству.

Проблема в том, что подавление и мучение из любви к искусству – это БДСМ, а не империализм. Империя – это немножко другое. И об этом сейчас есть смысл говорить уже хотя бы потому, что без ясного понимания того, что такое имперский проект и империализм, понять события, происходящие сейчас в Украине, а равно и в РФ, довольно проблематично. Это, конечно, теория. Но за незнание этой теории с неизбежным «много букв» подчас приходится расплачиваться весьма кровавой практикой.

Дней Александровых прекрасное начало…

Все мы, как минимум, что-то слышали об Александре Македонском. И, в первую очередь, конечно, о том, что он был великим полководцем. Отрицать это невозможно, созданная им держава – от Македонии до Персидского залива – является тому наглядным подтверждением. Но великие завоеватели были и до Александра, и после него. По-настоящему уникальной и его, и созданное им государство делает идея, положенная им в основу его державы. Это идея космополиса – всемирного государства, универсальной общности, открытой для всего человечества и, в идеале, вмещающей все человечество. Эта идея была равно новой и для Греции, и для Персии. Последнюю называют Империей, но, как справедливо писал Фриц Шахермайр, «Александр самостоятельно создал свою важнейшую идею космополитизма, обосновав ее и пытаясь полностью реализовать. Ахеменидам эта идея была совершенно чужда».

Именно это и выделило Александра среди множества успешных завоевателей, бывших как до него, так и после. До того захватническая политика сводилась к тому, чтобы поставить новоприобретенные земли (вместе с их обитателями, естественно) на службу народу-завоевателю. Кстати сказать, именно этого ожидали от Александра и македоняне, и греки, и его учитель Аристотель, предлагавший ему управлять греками «гегемонически», а персами и прочими варварами – «деспотически». Однако модель государства-космополиса была принципиально иной: и победители-македоняне (вкупе с ранее побежденными, а теперь тоже победителями, греками), и потерпевшие поражение персы, и все вообще подданные – все они были равны. Это была универсальность, открытая для всех, всем народам дающая равные возможности.

Все это, разумеется, было лишь теорией, а точнее сказать – мечтой. Однако Александр старался воплотить ее на практике. Институт единой для всех монархии олицетворял он сам. Далее, как он совершенно правильно рассудил, должно было последовать формирование единой элиты и нового культурного кода. И начал действовать в этом направлении.

Ярким примером работы по созданию новой элиты является бракосочетание в Сузах – фактически в приказном порядке знатных македонян и греков поженили на девушках из знатных персидских семей; аналогичные свадьбы в среде простых воинов также поощрялись. Кроме того, Александр начал активно привлекать на службу персидских аристократов, перенимать восточные обычаи. Совом, в кратчайшие сроки и ударными темпами старался создать новую общность – элиту и народ всемирного государства, государства-космополиса.

Методы, которыми он пытался достичь успеха, были, мягко говоря, топорными. И последовавший после его смерти распад созданной им Империи является лучшим доказательством нежизнеспособности многих его инициатив. Однако нежизнеспособны они были не потому, что реализовать их невозможно в принципе, а потому, что Александр пытался своим приказом произвести изменения, для которых требуются столетия, и объективные условия для которых тогда не сформировались. И, если созданное им государство-космополис развалилось, а греки и македоняне, которых он поженил в Сузах, сразу же после его смерти развелись, то это еще не значит, что самая мысль о создании космополитической элиты и единого космополитического культурного кода была неверна.

Ведь Империя-то Александра рухнула, но наследие его – осталось. Политические идеи и практики унаследовали государства диадохов – полководцев Александра, распиливших его державу. И вот здесь-то и произошел, причем уже естественным путем, синтез элит – сначала македонской и греческой, а затем греко-македонской и местной. (Наиболее яркий пример – Египет Птолемеев.) Что же касается единого культурного кода, то он также был выработан. Имя ему – эллинизм, или эллинистическая культура, соединение греческого и восточного начала, оказавшееся весьма и весьма плодотворным. Когда мы говорим о греко-римском наследии, без которого ни одна европейская цивилизация немыслима, мы говорим о достижениях, значительная (если не большая) часть которых приходится именно на эллинистический период.

Александру Македонскому не удалось реализовать свой замысел. Но за него это сделал Рим.

Мира владыки, облаченное тогою племя…

К началу I в. до Р.Х. Римская республика – в политическом смысле все еще остававшаяся городом-государством, управлявшим подконтрольными землями, как своими поместьями, — свалилась в кризис. Что было вполне закономерно: система, которая работала на уровне полиса, на уровне ведущей средиземноморской державы уже просто не тянула. Элита и общество искали выхода, сначала – в аристократической диктатуре Суллы, потом – в «народной» диктатуре Гая Юлия Цезаря. Несколько войн (из них, по крайней мере, три гражданских) – и в Риме установился режим принципата, создателем которого был усыновленный убитым Цезарем, Гай Юлий Цезарь Октавиан.

С этого момента начинается довольно быстрый переход от системы города-республики к эллинистической монархии. (Впрочем, слово «монархия» в данном случае достаточно условно: не только собственно в Риме, но даже и в Византии на протяжении столетий императорская власть оставалась формально выборной; ее приобретали не по праву наследования, а по решению Армии и Сената; да, очень часто это было формальностью, но все-таки существенной формальностью.) Рим заявляет свои претензии на всемирное господство, на создание универсальной и всемирной державы, тем самым поднимая на щит идею Александра Македонского. И с этого момента начинается эволюционная, но довольно стремительная трансформация римской идентичности.

Римлянин периода республики – это уроженец города Рима. Римская идентичность того времени – это идентичность, определяемая по крови, и приобщиться к ней чужеземцу было очень и очень непросто. Конфликты между патрициями и плебеями (по-простому говоря, между старожилами и новоприбывшими), затем – отказ италийцам в римском гражданстве, вылившийся в I в. до Р.Х. в Союзническую войну, были следствием неизбежной закрытости римского общества того времени.

Римлянин времен Империи – это, в первую очередь, обладатель римского гражданства и носитель римской культуры. Кровная, или, если пользоваться современными терминами, изначальная этническая принадлежность в данном случае отступала на второй план. Если в начале I в. до Р.Х. Римская республика вела тяжелейшую войну ради того, чтобы не давать гражданства весьма близким им во всех отношениях италикам, то уже в середине I в. по Р.Х. император Клавдий ввел в состав Сената представителей варваров – племени эдуев. Римская знать из городской аристократии превращается в собственно имперскую элиту, вбирающую в себя самые разнообразные элементы. Более-менее окончательно этот процесс завершился в 212 г. по Р.Х., когда эдиктом Каракаллы все свободные жители Империи получили римское гражданство. С этого момента римская идентичность в Империи окончательно перестает быть этнической категорией и переходит в сферу правовую и культурную. Собственно говоря, это и есть первый пример той самой гражданской нации, о которой мы так много сегодня говорим.

Римская Империя усвоила эллинистическую культуру, сформировала новую, универсальную элиту и воплотила в жизнь политико-правовые идеи Александра Македонского. И это римское наследие определило последующее развитие ряда европейских цивилизаций, а в известном смысле – и всего человечества.

Кстати, здесь важно учитывать одну вещь: в школах нам всем рассказывали, что в 476 г. Р.Х. пал Рим, и на этом Римская Империя закончилась. Однако это, мягко говоря, далеко от истины. Во-первых, оставалась Византия, которая никогда себя Византией официально не называла, и вплоть до своего падения в 1453 г. именовалась Римской Империей. А ее граждане – ромеями, то есть римлянами (христиане, в основном греки, жившие под властью Османов, называли себя ромеями еще в начале XX в.). Во-вторых, византийцы довольно долго удерживали ряд территорий в Италии, а в определенные моменты истории возвращали себе очень значительные территории на Западе (при св. Юстиниане Великом). В-третьих – и вот это очень важно! – Западная Римская Империя была официально реставрирована уже в IX в. Карлом Великим. Это образование было сравнительно недолговечным, но в X в. была создана Священная Римская Империя германской нации, которая просуществовала вплоть до 1806 г. Но и тогда, сменив название и став Австрией (впоследствии – Австро-Венгрией), она сохраняла номинальную преемственность от римской государственности, а равно сохраняла и имперский принцип, оставаясь не этническим, но универсальным государством, объединявшим в своих пределах германские, мадьярские, славянские и иные элементы. Также на римское наследие претендовала и Германская Империя, которая в 1871 г. официально не была создана, а лишь возрождена.

Что же касается Восточной Римской Империи – Византии, то ее правопреемником, нравится это кому-то или нет, была Русь-Руссия («Московией» ее русские люди не называли, также, например, как не называли «Рашей» или «Русландом»). Венчание Иоанна IV Грозного на царство было признано восточными православными патриархами «законным и благочестивым», а его имя было внесено в диптихи наравне с именами греческих царей (императоров).

Что это означает? Только то, что Римская Империя, с юридической точки зрения, не исчезла в V в. Государства, бывшие ее правопреемниками (а формально, в некоторых случаях, являвшиеся прямым ее продолжением), просуществовали до 1917-1918 гг. Так что римское наследие, в том числе и политическое – это не что-то такое, от чего нас отделяют многие столетия. Это – тот стержень, вокруг которого развивалась как Западная, так и Восточная Европа до самого недавнего времени.

А если быть совсем честным, то, до известной степени, развивается и сейчас. Но об этом чуть позже.

Идея и метод

Те истинные националисты и демократы, которым достанет сил дочитать до этого момента, непременно гневно спросят меня: а где тут про завоевания? Про убийства? Про угнетение? Про кровищу-грязищу?

Что ж, все перечисленное, конечно, было. Но дело в том, что это в Империи не главное.

Империя началась не с того момента, когда кто-то кого-то завоевал и заставил отдать всех женщин и овец победителю. Империя зародилась в тот миг, когда Александр Македонский сформулировал идею государства-космополиса, единого – универсального – политического и культурного пространства. Все остальное – это только метод, который может варьироваться в зависимости от эпохи. Во времена Александра или Цезаря, Тита или Траяна эффективны были военные завоевания, которые объективно способствовали расширению и развитию Империи. В византийский период императорские правительства, как правило, больших успехов достигали благодаря дипломатии и православной проповеди – для расширения границ, так сказать, римского мира святые Кирилл и Мефодий сделали значительно больше, чем Велизарий или Нарсес. (Православная Церковь, говоря современным языком, в политическом отношении была эффективнейшим инструментом римской soft power.)

Кстати, тут нужно уточнить один важный момент: имперская система не подразумевает тотальной централизации и унификации. Римская эпоха знала множество форм местного самоуправления. Австрийская Империя на то и была «лоскутной», что включала в себя самые разные территории, подчас обладавшие очень высокой степенью автономии и, в конце концов, переформатировалась в двойственную (австро-венгерскую) монархию. Что касается Российской Империи, где у Финляндии была своя Конституция и валюта, а в Бухаре по своим законам (основанным, в том числе, и на шариате) рулил всамделишный эмир – то тут до «гиперцентрализации» было очень далеко. (Вообще говоря, сегодняшний Евросоюз является гораздо более унитарным образованием, чем историческая Россия.)

Что все это означает? Если формулировать кратко, идея Империи – это идея глобализации. Ничего более. Соответственно, держава Александра Македонского – это глобалистский проект, основанный на эллинистической культуре. Империя св. равноап. Константина Великого – это христианский глобалистский проект. А, например, Османская Империя – проект мусульманский (суннитский).

Можно ли утверждать, что Империя устарела в этом смысле? Что ж, если вы считаете, что глобализация – это несовременно, и человечество развивается в ином направлении, то, наверное, да. Только реальность говорит об ином. И недаром некоторые чехи недовольно заявляют, что современный Евросоюз, где экономическим мотором и политическим центром является Германия, что-то подозрительно похож на Священную Римскую Империю германской нации. А идеология неоосманизма набирает обороты в современной Турции, оттесняя классический светский национализм наследников Ататюрка.

И, если исходить из этого, делается понятным тот факт, что Путин, на самом деле, отнюдь не возрождает Российскую Империю, как нам много раз уже было заявлено. На самом деле, он ее убивает. Прямо сейчас. Конкретно – в Украине.