Язык, мои друзья, это не только мускулистый орган во рту, но еще и орудие мышления, как говаривал писатель Толстой.

Соответственно, мы на языке не только говорим, но и думаем. Какой язык – такие мысли.

Чтобы было понятнее: в китайском языке, например, порядок слов определяет смысл сказанного. Например «гун жень» - это одно, а «жень гун» это уже другое. Китайцу, перед тем как что-то сказать, надо подумать – что же именно он хочет сказать? И потом уже открывать рот. Всякое там наше: «Эээ... ыыы... я опоздал на работу, потому что... эээ...», когда припиздеть можно по ходу сочинения, прилепив части речи и суффикс, у китайцев не срабатывает. Китайцу надо сразу точно знать, где наебать. Поэтому по-китайски говорить сложно даже самим китайцам, и китайцы стараются меньше разговаривать, сосредотачиваясь на работе и размножении. А государственный язык они изучают, преимущественно, в армии.

Це була преамбула, а зараз будет амбула.

Когда мне пишет очередной ватный долбоеб из Перми: «А пачиму это вы паруски в нашем интернете пишете, а не на сваей сабачей мове», я обычно отвечаю что могу и на мове написать, только пусть попросит меня об этом на своем родном коми кыв.

Как правило, ватный долбоеб даже не знает, что такой язык существует. И тут же ныряет в гугль – откуда это такой язык в его ситцевых да посконных россиях завелся?

Странно, я живу в Киеве, и для меня знание украинского является естественным. Ватный долбоеб живет в Перми, но он даже не знает, что комяцкий язык есть. Я никогда не учил украинский язык особо (давайте не будем школу обижать), но я всегда пребывал в этой языковой среде, и для меня учить украинский – это все равно, что учиться пользоваться левой рукой. Шо там учить? Знаешь и говоришь, да и все. Переключение с одного языкового потока на другой является естественным, как дыхание.

Посмотрев художественное кино, на другой день я не вспомню – на каком языке оно было. А однажды смотрел телевизионный фильм с товарищем. Мы сопереживали и сочувствовали героям фильма, и опомнились только тогда, когда пошли титры на польском. Канал «Полсат» вкрался в доверие и проник через антенну. Да, мы были обкуренные. Тем не менее – непреодолимого барьера здесь нет.

Когда знакомый из Перми подарил мне магнит на холодильник, на котором была изображена сидушка от унитаза с человеческими ушами по бокам, с надписью на неведомом языке, я, потрясенный мощью инсталляции, спросил его: а что там написано? – он мне ответил: «Да хуй его знает».

Теперь к наукам.

Когда у нас, в Матери Городов, на том языке, который стал впоследствии русским, уже писали летописи, большинство населения будущей «России» называло еду «ням-ням», воду «буль-буль», а бабу «тык-тык».

Русский язык для кацапов стал просто новой кодировкой пещерного уровня мышления, но орудием этого самого мышления стать не смог.

Когда право собственности на владение русским языком выдвигает кто-то из Перми, у которого скулы шире ушанки, мне даже немного смешно. Мынна рырка ытынгын, рыбсавхоз балык тырдын. Давай меняться, я тебе спички и русская языка, ты мне моржовый кость.

Русский язык изобрели мы, славяне. Кацапы налепили на него свой пластиковый тюнинг, как джамшуд на машину, но продолжают мыслить категориями «ням-ням», «буль-буль» и «тык-тык», перекодируя, по ходу разговора, свои понятия, образы и смыслы – с той скоростью, которую позволяет процессор.

Когда ватные пользователи предъявляют свои права на чужой код, которым они пользуются бесплатно, по нашей доброте - посылайте их нахуй, не стесняйтесь.

Что украинский речевой код, что русский – исходники были разработаны не мордвой, называющей теперь себя «русские». По сути, они только потому и «русские», что выучили наш язык.

Пользуясь чужим протоколом коммуникации, финно-угры не стали русскими. А забыв свой собственный протокол, они перестали быть даже мордвой. Так, "люди-никто", хоть георгиевскую ленточку им на шею повесь, хоть коровий бубенчик. 

Человек, не знающий родного языка, – это человек без отчества. Он никогда не будет Иваном Ивановичем. Только Ванькой, даже с седой бородой.