Десять лет назад, после Революции роз, Грузия имела коррумпированную милицию, суды и прокуратуру. Доверие к правоохранительным органам была на уровне 4%. Денег не было. Все это изменила хрупкая девушка – Эка Згуладзе, которой тогда было всего 26 лет. Без единого дня опыта работы в правоохранительных органах ее сразу назначили заместителем министра МВД Грузии. Сейчас милиции доверяет 84% населения.

Как ей это удалось, экс-министр МВД рассказала на лекции «Уличного университета» во Львове.

1. Не бойтесь брать новичков. Мы создали лицо нового государства. Если говорить честно, новые полицейские вообще не были полицейскими. Мы имели лишь неделю на подготовку. Патрульная полиция была наивная: они не брали денег и помогали во всем, потому что у них еще не было полицейских амбиций. Эта наивность пошла на руку в реформировании остальных полиции. Потом мы реформировали и спецназ, и разведку, и так далее…

2. Мы взяли программистов «с улицы»: двух хакеров по 16 лет, одного соседа из банка. Тех, кто согласился работать на зарплате, которую мы могли дать. Мы дали им материально-техническую базу, время и мандат «Делай, что хочешь». И потом они сами скомплектовали департамент. И потом через несколько лет мы получили несколько наград как прогрессивное министерство Европы.

3. Каждому милиционеру – по iРad. У нас в министерстве, – а это 90 тыс. человек, – сначала было 8 компьютеров. Через три года – персональный компьютер на каждую пару + iPad для каждого полицейского, цифровые базы данных, очень сложный Интернет и case management programs, которые они сами разработали. У одного рядового полицейского появилась идея: он очень хочет иметь iРad. Я подумала: я могу это заказать местному производству, это хорошо для экономики. И если в полицейского будет iРad, в Грузии везде есть 3G, я смогу подключить его к базам и улучшить работоспособность.

4. Полицейским надо хорошо платить. Нельзя начинать новую страницу с зарплаты в 30 долларов. Мы дали 300. Немного, но в то время это были деньги, на которые можно было прожить. Если полицейский не может содержать себя на зарплату, он не будет работать честно. Но чтобы дать хорошую зарплату сразу – такого финансового ресурса не имеет ни одна страна мира, однако это возможно делать фазами, секторами, регионами или департаментами.

5. В неординарной ситуации ищите неординарные выходы из ситуации. Мы очень строго обошлись с ломбардами, уничтожили нелегальный рынок сбыта. Отсутствие рынка – умер бизнес. Ведь сколько мобильных телефонов ты украдешь для себя? У нас было 2-3 случая кражи мобильных телефонов в год. Вроде не так важно, но такими вещами ты меняешь поведение людей, они становятся законопослушными.

6. Пользуйтесь международным опытом. Мы сели, и на базе нескольких правовых актов сделали уникальный документ: за базу мы взяли американский RikoLaw, итальянский, новозеландский закон по борьбе с организованной преступностью, и британский закон по борьбе с терроризмом. Получился очень интересный закон. Мы решили забрать у воров в законов деньги и «шестерок». Смогли арестовывать членов криминальных групп за «членство в криминальных группах». Смогли конфисковывать нелегальное имущество. Но сразу возникла еще одна проблема: мы хотели это имущество продать на аукционе, потому что нужны были деньги в бюджет, но никто ничего не купил. Мы поняли, что люди боятся. Тогда мы открыли в домах «воров в законе» полицейские участки. Люди захотели работать с полицией.

7. Полиция должна быть между людьми. Мы посадили полицейских за стеклянными стенами. Подсознательно подсказывая населению, что если в Грузии полицейский может с открытой спиной сидеть за стеклом – нечего бояться. Мы построили возле участка парк со стульями. Несколько месяцев даже собаки туда не приходили. Люди кругами обходили участки. Затем появилась какая-то бабушка, подростки, и постепенно это стало нормальным парком.

8. Уничтожите коррупцию – исчезнет криминал. Для нас коррупция была в том, что, например, гаишник берет взятку. Но то, что я плачу декану факультета, чтобы мой сын закончил с «пятеркой», или то, что я хочу водительские права сегодня, потому что мне нужно – это не коррупция. Был двойной стандарт. Поэтому мы работали в двух направлениях: 1) репрессии: выявлять и арестовывать; 2) базовая коммуникация: «Коррупция – это плохо». Постепенно мы стали реально безопасной страной в плане криминала. Когда я начинала, в Тбилиси воровали в день где-то 25 машин. Через 5 лет – 5 машин по стране. Мы начали контролировать границы. Борясь с коррупцией, мы убили целую серию преступлений в Грузии.

9. Многое можно делать без денег: можно писать законодательную базу, делать структурную и системную реформы.

10. Реформы приносят деньги. В нашем конкретном случае деньги нужны были на новые униформы, новые машины, бензин. Мы смогли убедить несколько фондов и частный сектор Грузии создать фонд поддержки реформ полиции страны. Он финансировал первые формы, машины и первые шесть месяцев зарплаты патрульной полиции. В течение четырех лет идеальный бюджет Грузии, который существовал только на бумаге и никому нигде не показывался, вырос в 20 раз, хотя экономика выросла лишь в 2 раза. Теневая экономика исчезла, искоренили системную коррупцию, и сбор налогов стал почти 100%. Мы отказались от частных и старых полицейских машин. Выбрали лизинговый контракт при покупке новых машин. Это – большая экономия. Мы каждую копейку считали. За год мы делали 60% экономии, так как обслуживание новых машин еще и гораздо дешевле и они тратят меньше бензина.

11. «Полиция – это редкая инстанция, где ты набираешь молодых ребят без высшего образования». И это реальность по всему миру: их среднее IQ ниже, чем ваше. Надо всегда давать конфету, поощрения, потому что это развивает. Через несколько лет большинство милиционеров были грамотными, они начали учить языки: английский, французский, немецкий. Сами. В них появилась перспектива карьерного роста. Эта мотивация всегда работает.

12. Молодежь не имеет бояться занимать должности. В арабских странах есть активисты, смелые, феноменальные, им по 16-18 лет. Они отказались пойти во власть. Не взяли на себя ответственность. В каждой стране арабской весны они потеряли то, за что они проливали кровь. В Грузии много молодежи, которая ничем не связана с политикой. Но когда нам предложили, мы согласились.

13. Сотрудничество милиции и прокуратуры. Когда мы делали комплексную реформу полиции, параллельно реформировались прокуратура и судебная система. У нас была общая стратегия. Перед тем, как я принимала каждое новое решение по реформе, я звонила в прокуратуру и спрашивала, сделали ли они свою часть работы. Получить результат за короткое время можно только после комплексной реформы. Изменить только милицию не даст такого результата.

14. Сокращение штата. Я сократила штат правоохранительных органов с 90 тыс. работников в 30 тыс. Быстро уволили только ГАИ. Арестовали только тех, против которых были конкретные уголовные дела – несколько сотен в течение двух лет. Остальных освобождали, когда сокращали штат. Уволить следователей так же, как ГАИ, мы не могли. Поэтому вернулись к ним после первой победы над криминалом. Мы им сказали: «Изменились правила игры: остаетесь, но играем по нашим правилам». Часть пошла сразу, часть в течение следующих двух лет, не смогла так работать. В системе было много дублирования, были функции, которые мы отдали другим министерствам. Например, мы решили, что такой коррумпированный орган, как милиция, не может выдавать паспорта. И отдали эту функцию министерству юстиции.

15. Реформа полицейской академии. Мы договорились с прокуратурой, у них хороший конкурс сертификации, те не вступившие абитуриенты, которым не хватило одного-двух баллов, я взяла их на работу. У нас были интенсивные курсы криминалистики почти по всем направлениям. Они не были супер-полицейскими. Но теоретические знания у них были лучше, чем у опытных работников. В 2006 году был год больших изменений в плане криминала: он упал на 60%, насилие снизилось на 80% или даже больше в некоторых направлениях.