В течение последних недель было немало написано о скандале с «Интером», который в Новый год умудрился продемонстрировать в эфире немало шоуменов из антиукраинской колоды, и о необходимости существенных изменений эфирной политики большинства ведущих телеканалов Украины с целью избавиться от почти наркотической зависимости хотя бы от искренне имперских российских форматов. И все же, с моей точки зрения, некоторые важные аспекты связанных с этим скандалом проблем остались недостаточно или вообще не освещенными и не проанализированными.

• Первое, что бросается в глаза, — это то, что российское телевидение последние 15 лет настойчиво воспроизводит советские форматы при участии раскрученных еще в советские времена «звезд эстрады». Причем те, кто и тогда в эти форматы мало вписывался (например, Александр Градский или Андрей Макаревич), все больше отодвигались и отодвигаются на маргинес, а на главных местах — «певец комсомольской славы», один из любимцев Леонида Кучмы, народный артист СССР Иосиф Кобзон и вся его певческо-танцевальная рать. Эту советскость форматов новогодних программ российского телевидения (и не только их) отметили немало журналистов и блогеров, но на этом по большей части и остановились. Между тем советскость — важная составляющая всей информационно-культурной политики путинского режима. Более того: началось все еще до воцарения Владимира Владимировича; даже в относительно либеральные 1990-ые российское телевидение упрямо и последовательно предлагало массовой аудитории продукт, который можно объединить под популярным в те времена названием «Старые песни о главном». Вроде бы и невинное дело — не только в брежневские, но и в сталинские времена появилось немало блестящих образцов песен, театральных спектаклей, кинофильмов и телесериалов. Но...

• Кажется, вовсе не случайно немцы в ФРГ после Второй мировой войны решительно отбросили культурные наработки весьма непродолжительного по историческим меркам периода нацистского господства. По-моему, даже переборщив, ведь там были очень интересные и содержательные массовые действа, связанные с классической музыкой и фольклорными обрядами, без какой-либо политики, — однако понять их можно, надо было решительно сломать парадигмы социальной мифологии, отбросить на маргинес весь сонм «героев рампы и экрана» времен ведомства Геббельса и кардинально изменить всю стилистику трансляции культурных приобретений в масс-медиа. Только потом, через пару десятилетий, некоторая часть этих приобретений и некоторые из этих персонажей (например, действительно гениальная режиссер Лени Рифеншталь) опять вошли в ткань социокультурных процессов. Но тогда уже был в корне трансформирован и контекст, в котором они фигурировали, и стилистика таких процессов, и, собственно, сам язык — и в узком, и в широком понимании этого понятия. В первом случае это звуки, слова, предложения и принципы их сочетания, во втором — символико-знаковая система, которая является основой общения между людьми и сквозным кодом определенного социокультурного сообщества. Это язык и письменный, и звуковой, и жестовый, и визуально-образный (кино, телевидение, живопись)... А вот в России при активном содействии ее масс-медиа, прежде всего телевидения, не только фигурируют персонажи советских «голубых огоньков», формируя у массовой аудитории подсознательное ощущение непреодолимости тоталитаризма, хотя бы в его сравнительно «мягком» позднем варианте, не только постоянно воспроизводится стилистика действ прошедших времен, но и доминирует в публичном дискурсе то, что лингвист Андрей Новиков в конце 1980-х назвал «советским социолектом русского языка», которому одинаково чужд очень разный, но внутренне свободный язык и Сахарова, и Солженицына. Для примера: слово «свобода» в языке Пушкина и языке Путина имеет разный смысл, так же, как и «честь» и «честность», «победа», «любовь к Родине» и т. п. Я уже не говорю о знаково-символической роли понятия «тиран» в этих двух языках: в одном они — «эффективные менеджеры», в другом — объект ненависти: «Тираны мира! трепещите! А вы, мужайтесь и внемлите, Восстаньте, падшие рабы!». Впрочем, в России на уровне официального дискурса Пушкин сегодня идейно кастрирован под лад Путина...

• Поэтому, думаю, проблема теперь в том, чтобы в Украине как можно быстрее сделать то, что сумела сделать Западная Германия, начиная со второй половины 1940-х — избавиться от советского языка в самом широком понимании этого понятия. Да, это внесет серьезный дискомфорт в быт миллионов наших сограждан, которые от роду привыкли к салату «Оливье» под «голубые огоньки». Но, уважаемые читатели, не только эти «огоньки», но и традиционная советская рецептура салата, который, в сущности, незаконно назывался в СССР «Оливье», — это последствия тоталитаризма, который подгонял под свои мерки и примитивизировал в рамках своей мифологии абсолютно все, включая кулинарное искусство. Поэтому замена «сталинизма с человеческим лицом» в виде новогодних «огоньков» и советских или неосоветских телефильмов с известными всем персонажами должна идти прежде всего не путем запретов, а путем создания действительно качественного отечественного телепродукта, не менее питательного, чем настоящий «Оливье».

При этом нельзя не отметить поистине парадоксальную вещь: лучшие советские и неосоветские форматы российского телевидения были придуманы вовсе не «совками», а людьми творческими в относительно свободные годы хрущевской «оттепели», горбачевской «гласности» и ельцинской «семибанкирщины». Можете представить: в конце 1950-х и в первой половине 1960-х практически все развлекательные передачи на московском телевидении шли «вживую», это при Брежневе — чтобы не случилось «идеологических диверсий» — произошел тотальный переход на трансляцию записей. Потом «прямые эфиры» опять вернулись, и это родило кучу новых форматов. Даже «Старые песни о главном» появились как своеобразная постмодернистская творческая игра в начале 1990-х... Ну а затем тяжелая лапа «кремлевских чекистов» начала ложиться на один российский телеканал за другим, выхолащивая все нестандартное и оставляя максимально насыщенные «правильной» идеологией, максимально примитивизированные форматы.

• Ну а там, где советские форматы с соответствующим идеологическим сопровождением, — там непременно должна создаться и утвердиться своя номенклатура, свой «господствующий класс». Он и возник — еще в брежневские времена. И господствует до сих пор, так же обслуживая потребности режима и предоставляя ему «человеческое лицо». Некоторые блогеры подметили возраст главных персонажей «новогодних огоньков» — некоторым за 60, некоторым за 70, некоторым под 80, а они выступают в ролях пожизненно молодых лирических героев, демонстрируя чудеса пластической хирургии, грима и звуковой инженерии. И не только сами на первых ролях, но и их 40—50-летние такие же пожизненно юные детишки и 20—30-летние внуки, иногда с фамилиями «грандов», иногда с другими фамилиями (но тогда непременно рассказывается, кто он/она и кому родственник). Это тоже составляющая политики формирования у аудитории ощущения несокрушимости советских традиций и воссоздание советских социокультурных установок. Что ж, Путин последователен: если распад СССР — «самая большая геополитическая катастрофа века», если «ФСБ является славным продолжателем дела ВЧК-КГБ», если «Украина — недодержава», то российское телевидение и должно быть таким, каким оно является. А телевизионно-номенклатурная рать в лицах Кобзона и Ко всячески помогает этому делу, ведь кровно заинтересована в наиболее продолжительном сохранении своего и своих наследников господства.

• В этом контексте «Интер» выглядит сообщником «кремлевских чекистов»; он вталкивает в неототалитарные форматы свою аудиторию, транслируя российскую медиа-продукцию и с помощью инструментов импринтинга вбивая нужные Москве установки в структуры внутреннего бытия и поведения миллионов граждан Украины. Поэтому нужна перекодировка системы смыслов на телевидении, и не только на нем, а как это делать качественно и креативно — это уже дело целой плеяды профессионалов, от философов до журналистов, как это было сделано в свое время в ФРГ.