Всем, кто спрашивал, куда я ухожу со Cлона: с этого месяца я работаю в проекте Reed, который базируется в Киеве. Это не про «ватников» и «хунту» – это про реформы, рыночную экономику, свободу слова и приоритет человека над государством. Про универсальные ценности применительно к конкретным странам, судьба которых волнует нас особенно – в первую очередь Украины и России. Хотя официально моя должность называется «выпускающий редактор», нас так мало, что все занимаются всем, тем более помимо сайта мы организуем мероприятия вроде ноябрьской Конференции памяти Кахи Бендукидзе в Киеве, собравшей более тысячи участников. А еще я в проекте отвечаю за соцсети, и мне будет приятно, если вы на них подпишитесь:

https://www.facebook.com/reedmag

http://vk.com/reedmag

https://twitter.com/reedmagofficial

Coming out #2. В минувшие выходные я переехала в Киев и живу в Оболонском районе, в десяти минутах ходьбы до Днепра. Не буду перечислять, какие внешние события подтолкнули меня к этому – сами знаете, что происходило в России в последний год. Расскажу про личный опыт, о котором по разным причинам молчала. За прошедшие год-полтора я довела себя чуть не до раздвоения личности: рассказывала единомышленникам про пользу «малых дел», а сама день за днем натыкалась на препятствия и все больше убеждалась, что «малые дела», даже когда удаются, теряются на фоне глобального кошмара.

Я залезала в подвалы и на крыши, проверяя, добросовестно ли потрачены деньги на ремонт, а потом на актах закрытия работ мою подпись подделывали. Я выступала на публичных слушаниях, а соседи кидались в меня ручками и кричали: «Кто вас купил?» Я пыталась баллотироваться в Мосгордуму, но на меня и моих волонтеров напали гопники и порвали подписи, а местная полиция так и не нашла их (и вряд ли искала). Раздача газет в районе – это капля в море, когда из всех экранов смотрит Кисёлев. Однажды мне позвонили и сказали: «Из-за вас я никогда больше не пойду на выборы, потому что ничего не изменилось!» С тех пор я думаю: а стоило ли давать людям надежду или стало только хуже?

Тут можно было бы в целях самооправдания сделать вывод, что в стране не осталось честных выборов и «малых дел», но я не стану. Если что-то не получилось у меня, это не значит, что не получится у других. Если вы остаетесь (о том, что всем стоит поголовно бежать, я тоже, в отличие от многих, заявлять не стану), помогайте оставшимся честным политикам. Я знаю как минимум одного такого – Andrey Shalnev, депутат горсовета Пушкино.

А я не политик – я журналист. Просто в России осталось очень мало пространства для журналистики. Год назад меня скрутили на митинге в поддержку узников Болотной, даже не взглянув на пресс-карту – на мне до сих пор висит штраф в 15 тысяч (впрочем, за год эта сумма обесценилась вдвое). В августе, после моего интервью с Артемом Лоскутовым про федерализациию Сибири, на Slon нагрянул Роскомнадзор, а я на несколько недель легла в больницу с депрессией. Несколько месяцев я ходила только на работу и депутатские собрания, отключая интернет по выходным и избегая людей в принципе. Еще пару месяцев в таком режиме – и я бы растеряла остатки здоровья. Нужно было что-то менять.

И тогда единомышленники из Киева позвали меня заниматься моим любимым делом – просвещением в духе идей свободы. Это то, что мне удавалось всегда, чем я много и в основном успешно занималась на волонтерских началах – в Либертарианской партии, в оргкомитете Чтений Адама Смита, вместе со Students For Liberty. Я бы считала это не отъездом, а длительной командировкой, в конце концов, Киев от Москвы всего в полутора часах лёта. Я буду по-прежнему участвовать в жизни и своей партии, и своего района (если только коллеги-депутаты не решат отстранить меня за связи с «киевской хунтой»). Оперативно реагировать на проблемы Южного Тушино будет Konstantin Nikonov – он активный житель Тушино и проинструктирован.

Я оставляю в Москве очень много того, что мне дорого, в первую очередь людей, и, конечно, я не рву связи. Берегите там себя, пожалуйста! В Киеве я надеюсь вспомнить, как это – работать и получать отдачу, объединять людей и наблюдать синергию, говорить со своими ровесниками о реформах и видеть у них заинтересованность. Здесь я надеюсь вылечиться от того, что называют «выученной беспомощностью», чтобы когда-нибудь это пригодилось мне в России. Можете пожелать мне удачи.