Новые власти Крыма продолжают вести политику устрашения недовольных. Методы заимствуют у российских коллег. Схема раскрутки преследования за участие в митинге – такая же, как и у «Болотного дела» в Москве. Штрафы, обыски, допросы, а недавно начались и аресты. Повод один – участие в мирном собрании.

«Дело 3 мая» в Крыму набирает оборотов. По информации адвоката Эмиля Курбединова, 19 января по этому делу задержали еще одного крымского татарина. Эдема Османова подозревают в том, что он якобы напал на полицейского во время акции протеста 3 мая.

В тот день Мустафу Джемилева не пустили на полуостров, несмотря на многотысячные мирные протесты жителей Крыма. 3 мая крымские татары вышли встречать Джемилева и пошли к пропускному пункту. Хотели провести вместе с собой его на территорию полуострова.

Около 200 людей потом были оштрафованы по административному делу. Штрафы большие – от 10 до 40 тысяч рублей с человека. А начиная с второй половины октября людей начали арестовывать.

Это дело очень похоже на те дела, которые проходят в России по так называемым массовым беспорядкам. Когда при большом скоплении людей власти выдёргивают более-менее случайным образом несколько фигурантов, и их судят по тем или иным уголовным статьям. Как правило, это статьи, связанные с причинением морального или физического вреда сотрудникам полиции.

Как и в «Болотном деле», в «деле 3 мая» был большой митинг, была полиция и были люди, которые осуждены за «нанесение вреда» этим полицейским. (Хотя это не было доказано в ходе судебного процесса).

Мы опросили около сотни людей в Крыму. Все говорят, что около пропускного пункта люди действительно прошли через оцепление полиции, но без насилия. Вполне возможно, что это вызвало моральное страдание у сотрудников полиции, и они потом долго мучились. Но никаких физических страданий им не причиняли.

По законам Российской Федерации за моральный вред любой человек, в том числе и полицейский, может подать жалобу с требованием наказания и компенсации. Но в основном людей привлекают по статье «нанесение нетяжкого вреда здоровью полицейского». Например, в России по этой статье судят, если сорвали каску с полицейского во время акции, или отобрали дубинку. И люди, к сожалению, по таким обвинениям сейчас сидят. Их адвокаты направили дела в Европейский суд по правам человека: ждут решения.

Никакого оптимизма по поводу предстоящего следственного и судебного процесса в Крыму у меня нет. Явно не представляющие опасности для общества люди были заключены под стражу. А судебная практика в России такова, что, если человеку избрали меру пресечения «содержание под стражей», то вероятность оправдательного приговора ничтожно мала.

Если вдруг в ходе судебного заседания выяснится, что человек находился в СИЗО незаконно, то ему должны выплатить различные компенсации. Поэтому находящимся в СИЗО, обычно, присуждают реальный уголовный срок. Эта участь, к сожалению, реальна для крымчан, арестованных по делу 3 мая.

Понятно, что нельзя говорить о применении насилия к полицейским, нарушении порядка и проявлениях экстремизма в ходе акций 3 мая. Речь идет о нарушении со стороны властей таких фундаментальных прав, как свобода собраний и свобода передвижения.

Сейчас важен вопрос общественной поддержки – российской, украинской и мировой. Как показывает опыт по «Болотному делу», единственное, что помогает, – это насколько мы сможем придать этому делу резонанс. Тогда есть шанс восстановить справедливость.