Незадолго до того, как на улицах крымских городов оказались «зеленые человечки», крымские татары потребовали от властей автономии снести памятник Ленину на одноименной площади крымской столицы. Я помню, как недоумевали мои знакомые – ведь именно Ленин создал в Крыму автономную республику, официальными языками которой были русский и крымскотатарский. И на гербе данного образования были надписи именно на этих двух языках. В общем, говорили они, уж Ленин то крымским татарам чем насолил?

Проблема же в том, что Ленин сегодня – это вовсе не биография, не послужной список и не тома публицистического наследия. В первую очередь, это памятник. Человек и пароход. Как и любой символ – он означает лишь те смыслы, которые в него вкладывают.

Например, был Климент Ворошилов. Левые могут сколь угодно долго вспоминать о том, что он был организатором большевистского движения в Луганске – и добился того, что именно там они пришли к власти демократическим путем, получив большинство на выборах в городскую думу (больше таких прецедентов не было нигде). Но сегодня для всех куда важнее то, что именно подпись Ворошилова стоит на 185 расстрельных списках, по которым было казнено 18 тысяч человек. Именно поэтому любая попытка сделать Ворошилова актуальной символической фигурой, олицетворяющей приход «левых» к власти демократическим путем, будет разбиваться о его позднюю биографию.

Точно так же и Ленин сегодня для Украины воспринимается не как революционер, не как создатель национальных протогосударств со своими границами и символами, а как архитектор той системы, которая стала очередной реинкарнацией русской империи – на этот раз уже в ХХ веке.

А особенность любого нацбилдинга в том и состоит, что он всегда вынужден отстраиваться от врага – внутреннего, внешнего и исторического. Для Украины эта связка выглядит как «совки»-«Кремль»-«империя». И Ленин на роль символа исторического врага подходит идеально. Как минимум потому, что его памятники есть в каждом городе и селе – в отличие от снесенных им же памятников царского периода.

Сносить металлические или каменные монументы будут вне зависимости от того, насколько актуально учение пролетарского вождя. Символ вообще может не иметь ничего общего с реальным прототипом – оттого и реальный Ленин никому не интересен. Его памятник для Украины сегодня – это двуглавый орел, а также серп и молот в одном флаконе.

Сносить его удобно даже инструментально. Ничего другого имперского и ненужного в Украине сегодня нет. Тот же русский язык – о «люстрации» которого в Украине любит рассказывать Дмитрий Киселев – остается частью повседневного быта страны. И даже войска АТО матерятся вполне себе на «великом и могучем».

Особенность ситуации лишь в том, что после Крыма Россия ощущает себя именно империей. И каждый снос памятника «вождю» в этом контексте она воспринимает как символический удар по самой себе. Если отождествить «русский мир» с «империей», то стоит ли удивляться тому, что Ленин становится точно такой же частью «русского багажа», как и Храм Христа Спасителя?

Именно поэтому каждый убранный в Украине с пьедестала памятник вождю будет продлевать жизнь его российских аналогов на несколько лет. И больше не будет никакого нового московского парка «Музеон» – с памятниками советского времени, компактно собранными в одном месте. Больше не будет.

Поэтому нынешний Ленин – это консервативно-охранительский символ без какого-то революционного содержания. Идеальный обитатель центральной площади среднестатистического российского городка. Классический собирательный образ для всей имперской эклектики, умудряющейся сочетать два противоречия: «Россию, которую мы потеряли» и «Советский Союз – царство социальной справедливости».

Любой символ значит ровно то, на что он запрограммирован. Единственная ирония в том, что Ленина для России перепрограммировали именно украинцы.